Трибунал допросил управляющего делами Совнаркома Бонч-Бруевича по делу против бывшего обер-прокурора синода при Николае II Александра Самарина и выдающегося юриста, магистра церковного права Николая Кузнецова, обвиняемых в контрреволюционном заговоре за отказ выполнять нормы декрета об отделении церкви от государства. Бонч-Бруевич рассказал суду, что делал доклад об этом деле председателю Совета Народных Комиссаров и Ленин настолько впечатлился им, что даже написал следствию письмо, касающееся ареста известного юриста.

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 14 января 1920 года.


Дело церковников контрреволюционеров

12 января продолжался опрос подсудимых.

По ходатайству защиты была произведена экспертиза подсудимого Рачинского, при чем эта экспертиза пришла к заключению о психической невменяемости этого подсудимого, на основании чего Трибунал постановил дело в отношении Рачинского прекратить и считать его по суду свободным.

Подсудимый прот. Цветков, бывший товарищ председателя «Совета объединенных приходов» решительно отвергая контрреволюционную деятельность этой организации, признает возможным поставить в вину подсудимым разве только некоторую неосторожность в выражениях, допущенных ими в различных постановлениях «Совета объединенных приходов», - например, о набатном звоне, об охране патриарха и тому подобное.

Подсудимый иеромонах Иона, наместник Звенигородского Саввинского монастыря, не признал себя виновным в ложном доносе о том, будто при вскрытии мощей преподобного Саввы один из представителей Советской власти плевал на череп этого святого и в лжесвидетельстве.

Иеромонах Савва, духовник Саввинского монастыря подтверждает, что он лично видел, как один из присутствовавших при вскрытии мощей Саввы плевал на его череп, но что личность плевавшего установить не может.

Подсудимый иеромонах Ефремов говорит, что он не видел случая плевания на череп Саввы и вообще ничего не может сказать о некотором поведении лиц, вскрывавших мощи.

Второй день заканчивается опросом подсудимых.

Третий день начался допросом свидетеля Шпицберга, который, будучи следователем 8-го отделения Наркомюста, вел предварительное следствие по данному делу. Его допрос продолжался вся первую половину заседания. Свидетель ярко обрисовал деятельность пресловутого «совета», который должен был осуществлять те идеи, что проповедовались крепостником Самариным. Весь собор состоял из видных крепостников, черносотенцев и реакционеров, которые под флагом религиозного общества предполагали незаметно плести цепь контрреволюции. Забота «советов» о сохранении монастырей была вполне естественной, в них скрывались белогвардейцы и хранилось оружие.

Характеризуя деятельность христианско-социалистической партии, основателем которой был Жилкин, свидетель говорит, что вся культурная деятельность ее выражалась в устройстве лекций, где выступал лектором Кузнецов. Фактически же партия преследовала контрреволюционные цели, стремясь внести раскол среди коммунистов на местах. Яркими красками свидетель описывает жизнь монастырей и подтверждает, что Саввинский монастырь был местом сплошного разврата и пьянства монахов.

Обвинитель Крыленко, останавливаясь на деятельности Кузнецова, просит удостовериться, что прошение, поданное в Совнарком по Звенигородскому делу, было подписано Кузнецовым. В вопросе по отношению к подсудимому Крыленко устанавливает, что Кузнецов описывал в своих жалобах разного рода случаи, свидетелем каковых он не был.

Следующим свидетелем допрашивается управляющий делами Совнаркома Бонч-Бруевич. Относительно деятельности «совета» Бонч-Бруевич ничего определенного сказать не может. Самарина и Кузнецова знает, как бывших неоднократно на приеме в Совнаркоме.

Лично о Самарине он ничего не знает. В области политической, насколько ему известно, Самарин занимал определенную позицию самого крайнего правого. Свидетель признает, что письмо Ленина относительно ареста Кузнецова явилось следствием его доклада, вызванного, в свою очередь, поданным прошением жены Кузнецова об освобождении мужа.

Затем допрашивается вызванный защитой для определения роли Кузнецова в христианско-социалистической партии заведующий отделением сельского хозяйства в государственном контроле Кузьмин-Караваев, указавший на свое отрицательное отношение к христианско-социалистической партии. Крыленко рядом вопросов Кузьмину-Караваеву устанавливает принадлежность его в разное время к различным политическим партиям и просит выяснить его взгляд на церковную реформу. Кузьмин-Караваев отвечает, что, ничего не имея в принципе против реформы, он считает, что для церкви имущественный вопрос – вопрос второстепенный.

(Известия В. Ц. И. К.)

Подготовил Евгений Новиков 


*Стилистика, орфография и пунктуация публикаций сохранены