По версии редакции РАПСИ, главной персоной российской судебной системы 2012 года стал судья-криминалист Замоскворецкого районного суда города Москвы Андрей Федин. Широкую известность он получил поздней осенью, когда сначала вынес мягкий приговор борцу Расулу Мирзаеву, обвинявшемуся в гибери студента Ивана Агафонова, а затем, по мнению многих наблюдателей, чересчур жестко обошелся с участником массовых беспорядков 6 мая на Болотной площади Максимом Лузяниным.

В эксклюзивном интервью РАПСИ судья Федин рассказал, о чем думал в ходе рассмотрения дел Мирзаева и Лузянина, а также раскрыл личные секреты, поведав, что больше всего ценит в людях.

"По делу Мирзаева другое решение было невозможно"

- Сколько вы за этот год рассмотрели дел?

- Точной цифры я пока не могу сказать, итоги только начали подводить. Но если примерно, то около 40 уголовных дел. В этом году рассматривал еще и гражданские дела, поэтому число рассмотренных уголовных дел стало меньше по сравнению с прошлым годом. При этом мы же еще рассматриваем ходатайства следователей об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу и продлении сроков содержания под стражей. Только за три или четыре месяца 2012 года я рассмотрел около 220 гражданских дел, больше сотни административных, наверное. Вообще, количество дел, поступающих в Замоскворецкий суд, с каждым годом увеличивается.

- Какое запомнилось больше всего?

- Интересных и сложных дел, на самом деле, очень много. Если конкретно идет разговор про дело Мирзаева, то его дело, конечно, тоже сложное и интересное, из-за публичности. Насколько мне известно, это первое дело в России, которое транслировалось в режиме онлайн. Оно этим было интересно. А так… Есть другие дела, которые интересны, например, с точки зрения квалификации. Каждое дело индивидуально, в каждом надо разбираться и каждое из них я помню - и обстоятельства и события.

- Когда к вам попало дело Мирзаева, вы знали, что придется работать, практически, под лупой общественности?

- Конечно, когда оно ко мне попало, уже был вокруг него общественный резонанс, я понимал, что будет внимание. Но я еще не знал, что будет прямая трансляция, такой онлайн-процесс. Когда мы увидели огромное количество желающих в коридоре суда, было принято решение о трансляции.

Комментарий Генри Резника на выбор Андрея Федина персоной года по версии РАПСИ >>>

- Сложно было работать в таких условиях, ведь это первый опыт, можно сказать, прямой эфир?

- В любом случае, камеры как-то напрягают, и к ним надо привыкать. Сложности возникали, камеры переставали работать, народ возмущался задержками. Но в любом процессе какие-то шероховатости есть. Потом я уже привык к камерам, хотя нельзя сказать, что они меня вообще не сковывали. Какое-то напряжение, конечно же, было. Но принципиально мне не мешали.

- Но вы бы еще согласились на такой опыт в будущем?

- Это, конечно же, дополнительная психологическая нагрузка.

- А в чем выражается эта нагрузка? Боитесь лишнее слово сказать?

- Нет, на самом деле, любой процесс, вне зависимости от камер, проходит по порядку, как прописано в кодексе. Просто пристальное внимание к процессу накладывает дополнительное волнение, все, что должен говорить судья, прописано в кодексе. Никаких секретов нет, у нас все процессы открыты, все могут приходить и смотреть. Однако большое количество народа само по себе напрягает.

- Вы были в напряжении, остальные участники - тоже. От этого поведение людей меняется. В эмоциональном плане вас кто-то раздражал или нервировал?

- Камеры журналистов дисциплинировали людей. Конечно, не всех, эмоции были, но в целом процесс проходил гладко и ровно. Не могу сказать, чтобы кто-то допускал что-то из ряда вон выходящее. Бывают более напряженные и скандальные процессы.

- Если не брать этот процесс над Мирзаевым, бывает ли у вас, чтобы кто-то из участников процесса вызывал антипатию или, наоборот, симпатию? Должен ли судья прислушиваться, если можно так сказать, к сердцу?

- Такое тоже есть, все люди, и судья - тоже человек, но в первую очередь он следит за законностью и порядком в процессе. Я никогда не испытываю ни к кому симпатии или антипатии, стараюсь об этом даже не думать. Я этих людей не знаю, и тяжело их узнать во время суда. Человека можно узнать, когда ты с ним общаешься постоянно и вне работы, в личных отношениях. В процессе я пытаюсь разобраться в обстоятельствах дела, понять, кто говорит правду, а кто лукавит. Бывает же так, что внешне человек обаятелен, приятен, хотя в жизни совсем другой, и за этой внешней оболочкой - совсем другие поступки.

- Если вернуться к делу Мирзаева, то, как вы считаете, если бы не этот ажиотаж, то приговор был бы таким же?

- Однозначно, здесь же неважна публичная огласка. В первую очередь важно чтобы была законность и справедливость, а в данном случае прокуратура отказалась от обвинения по более тяжкому составу, и это обязательно для суда, суд скован этой позицией. В данном случае другого решения быть не могло.

- Вот вы - мастер спорта по греко-римской борьбе. Как спортсмен вы поняли эту ситуацию?

- Не хотелось бы про это говорить, потому что Кодекс судейской этики вообще запрещает нам обсуждать дела, в том числе и те, по которым еще не вступили решения в законную силу. То, что я давал пресс-конференцию, было исключением, потому что был большой общественный резонанс, чтобы не поднимать ажиотаж, попытаться успокоить общественное мнение, донести, так сказать, из первых уст, почему был вынесен такой приговор. Сейчас по делу Мирзаева назначено кассационное рассмотрение, согласится с моим решением или нет Московский городской суд, мы еще не знаем. Я лично считаю, что решение законное и обоснованное, по-другому я поступить не мог.

- Мы опрашивали юристов по этому вопросу, и все склоняются к мнению, что приговор Мирзаеву вписывается в сложившуюся судебную практику. А как вы считаете, стоит ли спортсменов, применяющих свои навыки в повседневной жизни, судить как отдельную категорию граждан?

- У нас закон сформулирован достаточно четко. Там описаны все основные моменты. Каких-то отдельных норм в отношении спортсменов, я думаю, формулировать не стоит. Судьям дано право трактовать закон, и в каждом конкретном случае они могут решить, как квалифицировать действия подсудимого.

- Я поняла, что вы не можете обсуждать дела, решения по которым еще не вступили в силу. Но вот хотелось бы узнать про процесс Максима Лузянина, проходившего по "Болотному делу". Он получил 4,5 года колонии, несмотря на признание вины.

- Я уже высказал свое мнение в приговоре и объяснил, почему было назначено именно такое наказание, поэтому дополнительно что-то пояснить я не могу. Все в рамках закона, закон предусматривает за участие в массовых беспорядках от 3 до 8 лет лишения свободы, за нанесение телесных повреждений сотрудникам полиции до 5 лет лишения свободы, я всё учел - и особый порядок, и признание вины, и другие смягчающие наказание обстоятельства.

"Первой специализацией была именно греко-римская борьба"

- Когда вы решили стать судьей и почему выбрали именно эту профессию?

- Судьей решил стать, когда пришел работать в Московский городской суд секретарем. Пришел туда работать, чтобы получить необходимый юридический стаж и опыт работы. Но видя эту работу, решил стать судьей. Сначала из секретарей судебного заседания меня перевели на должность консультанта, потом помощника судьи. Затем я сдал экзамены, прошел квалификационную коллегию судей и был назначен мировым судьей. Изначально я не собирался становиться судьей, но мне понравилась эта работа в суде.

- То есть вы прошли такую классическую карьеру - из секретарей в судьи. Каков ваш стаж работы судьей?

- Конечно, когда я шел работать в суд, наверное, мечтал стать судьей, но я думал что это      недостижимо. Так сложились жизненные обстоятельства, что я смог этого достичь. 20 декабря 2006 года постановлением Мосгордумы я был назначен мировым судьей, приступил к работе в январе 2007 года, и вот уже шесть лет работаю в должности судьи.

- А до того, как стать секретарем суда, где и кем вы работали?

- Работал в милиции, так или иначе пересекался с работой следователей, прокуроров и судей.

- В детстве кем мечтали стать?

- Ну, как все хотел быть милиционером, космонавтом, спортсменом. Я учился в юридической академии, для работы юристом нужен был юридический стаж, поэтому пошел работать в милицию. Надо было с чего-то начинать.

- Если бы вы не стали судьей, остались в милиции?

- Не знаю. У меня первое образование - педагогическое. Я тренер-преподаватель. В общем-то, у меня была профессия, но на тот момент мне казалось, что тренер-преподаватель - не очень перспективная работа.

- Какой вид спорта преподавали?

- У меня специализация была греко-римская борьба. Занимался борьбой, но получил травму и поэтому пошел в юриспруденцию. Я - мастер спорта по греко-римской борьбе.

- Сейчас это, по-видимому, ваше хобби?

- С приходом в Замоскворецкий суд я стал редко тренироваться, практически перестал посещать спортзал, поскольку не хватает времени. Иногда играю в футбол. На ковер не выходил, наверное, уже года три. Какого-то особенного хобби нет, потому что свободного времени мало. Стараюсь побыть с семьей и дочкой, если нет работы в выходные, стараюсь уделить ей больше внимания. В последние четыре года, как правило, один выходной я работаю. Поэтому из семи дней, один день я стараюсь провести с ребенком.

- Ваше хобби сегодня – воспитание. Так?

- Получается что так. Мы с дочкой катаемся на роликах или коньках, на велосипедах, ходим в кино. Семья меня и так не видит: я ухожу - они еще спят, прихожу – уже спят.

- За какой футбольный клуб болеете?

- Ни за какой. Смотрю в основном просто за интересной игрой, и неважно, кто играет, российская или зарубежная команда. Я не фанат.

- Вы сказали, что вам в своем время понравилась судебная система. Чем она привлекла?

- Я работал в милиции, но когда пришел в Мосгорсуд, меня сразил профессиональный уровень судей. Казалось, что это - люди, которые знают всё. Казалось, что судья это такая недосягаемая личность. И я старался достичь их уровня. С ними вообще было приятно общаться. Я считаю, что мне повезло поработать с такими светилами.

"Людские пороки недостойны снисхождения"

- Еще остались вопросы о личном. Какие добродетели вы цените больше всего?

- Наверное, отзывчивость, готовность помочь. Очень важно чувствовать рядом с собой поддержку, понимание и опору. Такие качества я ценю в человеке.

- К чему испытываете отвращение?

- Предательство.

- К каким порокам вы чувствуете снисхождение?

- Я не думаю, что к порокам нужно испытывать снисхождение, с ними нужно бороться. Важно еще понимать, что у разных людей одни и те же пороки можно воспринимать по-разному в зависимости от их заслуг. Наверное, нет идеальных людей, у всех есть свои недостатки. У одного человека можно, например, терпеть какие-то пороки, закрывать на них глаза, при всем другом положительном, а у другого нельзя терпеть. В общем, с пороками надо не мириться, а пытаться с ними справиться.

- Какие качества вы цените в мужчине?

- Верность своему слову.

- А в женщине?

- Преданность.

- Ваша идея о счастье?

- Такой философский вопрос. Если глобально, то счастье это совпадение желаний с возможностями, для меня важно, чтобы рядом со мной были родные и близкие мне люди.

- Ваш любимый литературный персонаж?

- Наверное, Шерлок Холмс.

- Есть ли у вас кумиры в жизни, на кого вы ориентируетесь?

- В юриспруденции много людей, которые проявляют те или иные сильные качества, и я стараюсь к ним стремиться. Например, судьи Мосгорсуда. Мой первый учитель - судья Мосгорсуда Васильева Надежда Алексеевна. Я всегда у нее учился, и у нее есть еще много чему поучиться. Вот еще Рольгейзер Валерий Эдуардович, он сейчас в отставке. Просто умнейший человек. Егорова Ольга Александровна, это человек с феноменальной памятью. Есть к чему стремиться, у кого набраться опыта.

- А люди, не связанные с работой?

- Сказать, что у меня есть какой-то один кумир, личность, тяжело. Нет у меня такого кумира. Вот в спорте, как и в юриспруденции, тоже были люди, к их уровню я тоже старался стремиться. С учетом роста своего профессионального уровня, верхняя планка всегда повышалась.

- Есть ли любимое изречение, поговорка или девиз жизни?

- Терпение и труд все перетрут.

Беседовала Любовь Ширижик