РЕПЛИКИ СТОРОН
Читать все материалы дела, выступление обвинителя и речь защитника >>>
От участия в репликах обвинитель Дмитрий Аграновский отказался.
Реплика в защиту профессора Преображенского, защитник Вадим Клювгант:
Эмоциональная речь обвинителя изобилует рассуждениями о морали и нравственности и оценками моего подзащитного по критериям, которые кажутся правильными уважаемому оппоненту. Этим рассуждениям и оценкам он уделил существенно больше места и внимания, чем собственно обоснованию обвинения, то есть исполнению своей прямой обязанности (подробное цитирование норм УК не в счёт). Суд, однако, вовсе не решает вопрос о том, плохой или хороший человек Филипп Филиппович Преображенский. И потом, какими критериями должен руководствоваться суд, возьмись он давать нравственную оценку моему подзащитному и его поступкам? Мнением великого писателя Булгакова, которому, как утверждает мой оппонент, Преображенский активно не нравится? Или позицией выдающегося кинорежиссёра Бортко (кстати, активного коммуниста) и его творческого коллектива, которым, по утверждению того же оппонента, Преображенский, напротив, глубоко симпатичен?
Обвинитель весьма напористо предлагает и свою нравственно-этическую оценку этого человека. Сопоставляя эту напористость с откровенным манкированием обвинителем требованиями закона и, прежде всего, предусмотренной ч. 3 ст. 37 УПК обязанностью обеспечить законность и обоснованность поддерживаемого им обвинения (о чём я ещё скажу подробнее), невольно задумываешься о том, насколько вправе он давать такие оценки, и насколько эти оценки значимы.
Не могу не отметить и явную непоследовательность обвинителя: столь уничижительно характеризуя Преображенского, не скупясь на хлёсткие эпитеты в его адрес, он тут же просит суд учесть в качестве смягчающего обстоятельства его положительные характеристики, тем самым солидаризируясь с ними. Значит, по мнению обвинителя, Преображенский всё же хороший человек, положительный?! Главное же состоит в следующем: то, насколько Преображенский, как человек, врач, учёный, нравится или не нравится обвинителю, защитнику, суду, ровным счётом ничего не меняет в ответе на основной для суда вопрос о его виновности или невиновности в предъявленных обвинениях.
Не читайте советских газет // YouTube
К тому, что об этом главном сказано в речи обвинителя, и хотел бы теперь кратко обратиться, не повторяя доводов своей защитительной речи. Должен поблагодарить уважаемого обвинителя за то, что среди поддерживаемых им обвинений он упомянул лишь одно из числа предъявленных моему подзащитному на досудебной стадии.
Так, он не упомянул обвинения: в незаконном предпринимательстве, "коррупции и шантаже", "принуждении к преступлению", укрывательстве преступления, "краже трупа", "нарушении прав личности", "порче государственного имущества", угрозе убийством, "убийстве или превышении самообороны", "лжесвидетельстве". Раз обвинитель не упомянул эти обвинения, значит, он их не поддерживает, иными словами – он от них отказался. А это значит, что их для суда больше нет.
Отказ обвинителя от обвинения для суда обязателен, дело в этой части подлежит прекращению по реабилитирующим основаниям (ч. 7 ст. 246 УПК). Об оправдании просил суд и я в защитительной речи, приведя все необходимые обоснования.
Таким образом, из всех предъявленных Преображенскому на досудебной стадии обвинений (а только они и могут составлять предмет судебного разбирательства и ограничивают его пределы - ч. 1 ст. 252 УПК) осталось лишь обвинение в жестоком обращении с животными (ст. 245 УК), по которому обвинитель просит назначить штраф 60 тыс. рублей.
Несостоятельность этого обвинения, отсутствие каких-либо признаков состава данного преступления уже были мною обоснованы в защитительной речи. Добавлю лишь к сказанному там, что дополнение этого обвинения в обвинительной речи квалифицирующим признаком "в составе организованной группы", предусмотренным частью 2 ст. 245 УК, незаконно: моему подзащитному этот признак не инкриминировался и, следовательно, ни при каких условиях не может быть принят судом во внимание (ч. 2 ст. 252 УПК).
Что же касается новых/иных обвинений, которые пытается отстаивать мой уважаемый оппонент в своей речи, то юридически все они заведомо ничтожны и не могут быть приняты судом во внимание, поскольку не были в установленном порядке предъявлены моему подзащитному. При этом они существенно ухудшают его положение и фундаментально нарушают его право на защиту. В соответствии со ст. 252 УПК все эти обвинения, а именно: незаконное производство аборта (ч. 1 ст. 123 УК), надругательство над телами умерших (ч. 2 ст. 244 УК), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлекшее за собой психическое расстройство, совершённое по мотивам идеологической ненависти или вражды (ч. 3 ст. 111 УК), - юридически не существуют.
В том, что юридически не существуют никогда не предъявлявшиеся обвинения по ст. 235 и 291 УК, обвинитель честно признался сам в своей речи, мне тут добавить нечего. Нет обвинения - нет и суда, ничего иного закон не предусматривает и не позволяет. Само по себе это обстоятельство делает ненужным спор о доказанности того, за что обвинитель предлагает отправить моего подзащитного в заключение на шесть с половиной лет.
Тем не менее, укажу и на полнейшую голословность и надуманность основных так называемых новых обвинений: какое психическое расстройство? У кого оно? Какие эксперты установили это расстройство, где их обязательное заключение (ст. 196 УПК)? Какая идеологическая ненависть и вражда? К кому? Из чего она следует и в чём проявляется? В чём незаконность аборта? И почему 14-летная названа малолетней, если она в этом возрасте уже переросла эту категорию? В чём надругательство над телом умершего и незаконность получения этого тела? Любая ли трансплантация органов является, по мнению обвинителя, таким надругательством, или только совершённая столь немилым ему Преображенским?
Разумеется, у обвинения нет ответов ни на один из этих вопросов, а перечень таких вопросов далеко не исчерпывается заданными. Разумеется - потому что всё это откровенно надумано, притянуто за уши, попросту несерьёзно. Поэтому вместо фактов - сплошь домыслы, порой на грани клеветнических, и ничего более.
Допускаю, что обвинителю не нравятся состоятельные люди. Что законное проживание в большой квартире и высокий уровень доходов представляются ему если не преступлением, то точно тяжким грехом. Ему симпатичны пролетариат и те, кто его любит. Политические взгляды - личное дело каждого, но когда они, а не закон, определяют позицию государственного обвинения в суде, это явное злоупотребление обвинительной властью. Оно попирает конституционный принцип равенства всех перед законом и судом.
С таким подходом согласиться никак не могу, как и с тем, что вместо соблюдения законного порядка предъявления и поддержания обвинения, вместо надлежащего доказывания, суду навязывается та самая социальная рознь, то самое неукротимое и неистребимое желание "отнять и поделить", которое столь талантливо высмеяно Михаилом Булгаковым и Владимиром Бортко. Высмеяно, но, к большому сожалению, до сих пор не утратило своей живучести. Уверен, суд понимает: такой подход поддерживать нельзя, слишком опасны его последствия для судеб людей и страны.
По схожему поводу Председатель Верховного Суда России В.М. Лебедев публично призвал судей "…руководствоваться правовым смыслом, а не революционной ненавистью неимущего к богатому".
В связи с указанными выше грубейшими нарушениями требований закона и превышением процессуальных полномочий, допущенными стороной обвинения, в соответствии с ч. 4 ст. 29 УПК прошу суд о вынесении частного постановления (определения) в адрес Генерального прокурора России.
