РАПСИ продолжает проект, посвященный исследованию истории прав человека в России. В первой серии материалов кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко рассказывает о том, как формированию русского государства сопутствовало появление и распространение среди наших предков основных понятий о правах человека.

Защита прав крестьянина в Древней Руси происходила на первых порах на базе неписаного обычного права, и на страже этих прав стояла сельская соседская община.  

В дальнейшем, с развитием Киевского государства, мы можем судить о представлениях восточных славян о правах человека по дошедшим до нас памятникам писаного права. Это договоры князей Олега и Игоря с Византией, устав Владимира Святославича «О судех церковных и десятине» и его же «Судный закон людем», Русская Правда, устав Всеволода Мстиславича и др. 

Согласно древнему русскому законодательству права человека на жизнь, свободу, достоинство и собственность признавались не за всеми людьми на территории государства. Такими правами обладали, помимо купцов, бояр, ремесленников, также и свободные крестьяне-смерды. Соответственно, не имели этих прав «челядинцы», положение которых было схожим с рабским. 

Челядинец рассматривался как собственность его хозяина. Он был лишен свободы, а все, что он мог заработать или добыть иным способом, заведомо принадлежало его хозяину, т.е. он не имел права на собственность. Если же кто-то покушался на жизнь челядинца или наносил ему увечья, то такому человеку грозила ответственность как за порчу имущества хозяина челядинца или как за уничтожение его рабочего скота. 

Существовали и некоторые полунезависимые разряды крестьянского населения, которые попадали в имущественную зависимость от заимодавца: закупы, рядовичи. Очень часто это было временным состоянием, и эти люди чаще всего попадали окончательно в рабство, либо справлялись с уплатой долга и снова становились полноправными членами сельской общины.

Интересно, что лишение всего комплекса прав человека происходило, начиная с лишения его права на свободу, т.е. это право было как бы основным, первичным. Как только человек становился несвободен – он автоматически лишался права на жизнь, имущество и защиту своего достоинства. 

Однако потеря свободы и попадание в зависимость чаще всего были следствием имущественных проблем человека. Отсюда – недовольство крестьян и других малоимущих слоев населения высокими процентами, взимавшимися с должников кредиторами. Поэтому и в законодательстве Древней Руси уделяется много внимания этому вопросу, ставятся пределы произволу ростовщиков, которые, поставив заемщика крестьянина в безвыходное положение, ввергали его в рабское состояние. 

Следствием активного сопротивления населения и соответствующей позиции законодателя по отношению к проблеме закабаления ранее свободных людей можно считать то, что в Киевском государстве рабство не получило сколько-нибудь широкого распространения.

Отдельно стоит отметить и роль церкви в препятствовании процессу порабощения свободного населения. Первые священники, пришедшие из Византии, которая стояла на более высокой ступени общественного развития и где уже убедились в неэффективности рабского труда, миновав к тому времени фазу рабовладения, много сделали в плане воспитания населения в духе отрицательного отношения к лишению свободы одноплеменников. Особенно отрицательно относилась церковь к продаже крещеных славян в восточные страны с иной верой. 

Затем такое же отношение распространилось по отношению к работорговле вообще. Надо сказать, что работорговлей занималось главным образом не местное славянское население, а дружинники-варяги, которые рассматривали своих пленных как законную добычу в завоевательных походах и набегах на соседние земли.

Защита права на жизнь свободного населения Киевской Руси, включая крестьян, последовательно проводится во всех известных памятниках древнерусского права. Так уже в договоре князя Олега «с греками» 911 года была предусмотрена смертная казнь уличенного убийцы, однако в случае его бегства предусматривалось лишение его имущества в пользу семьи убитого. 

Как пережиток родового строя допускалась и кровная месть, однако уже в Русской Правде Ярослава законодатель ограничивает круг лиц, имеющих право на месть, только ближайшими родственниками. В дальнейшем наказанием за убийство выступают выплаты значительных денежных сумм семье убитого и князю. 

Православная церковь так же отрицательно, как и к работорговле, относилась к смертной казни и кровной мести. Священники проводили мысль о том, что жизнь человеку дарована богом, и он не может быть её лишен по воле другого человека. Это положение находило понимание и у местных крестьян, которые вполне терпимо относились к кровной мести, полагая это естественным правом родственников убитого, но не могли согласиться с тем, что их одноплеменника могли лишить жизни по решению князя, воспринимаемого всё ещё как пришельца, чужого.

Суровая и немедленная расправа с грабителями и ворами практиковалась и на Руси. Однако здесь законодатель достаточно рано (в Х веке) ставит пределы самосуду, что стоит отнести к уважению права на жизнь и преступника. Так, убить грабителя и ночного вора дозволялось только в случае, если он продолжал совершать свои преступные действия, был вооружен и оказывал сопротивление. Если же преступник был схвачен и связан, то его убийство пострадавшей стороной в таком случае уже не допускалось. 

Законодатель недвусмысленно поощряет того, кто, задержав вора, не расправляется с ним, а предает законному суду. Так, хозяин, убивший вора, получал только то, что у него было похищено, а тот, кто передал преступника в руки властей, кроме украденных вещей, получал сверх того «тройную цену» от осужденного княжеским судом виновника. Позднее – в Русской Правде XII века – тот, кто убил уже связанного вора, строго наказывается: платит князю высокую пеню.

Права женщин в социально-политической сфере были уже, чем права мужчины: они, например, не принимали участие в принятии решений на вече и на сходе крестьянской общины. Однако имущественные права женщины были достаточно защищены: она даже в браке имела отдельное имущество, которым могла распоряжаться. В случае, если ее муж совершил преступление и должен был за это платить своим имуществом, то это не распространялось на собственность невиновной жены. Несмотря на большое влияние римского, византийского права на законодательство Руси, женщина в Киевском государстве находилась под опекой только до замужества. 

Личное достоинство также было защищаемо первыми известными русскими источниками права. Например, плата за вырванные усы или бороду взималась в четыре раза более высокая, чем даже за физическое увечье (отрубленный палец). Усы и борода хоть и не были функционально необходимыми для труда и войны органами как пальцы, однако они были признаками мужского достоинства и лишиться их даже частично было позором. Отсюда и строгость наказания за изуродованное лицо. 

Выделялись и те статьи в законодательстве, которые защищали местное население от насилий и оскорблений со стороны княжеских дружинников. Признаком этой направленности законов являются частые упоминания меча в качестве орудия насилия. А меч был принадлежностью только дружинника, он никак не мог быть в распоряжении крестьянина. 

Случаи грубости, применения оружия и угрозы оружием со стороны дружинников, видимо, были довольно распространены, если понадобилась специальная статья, гласящая «…если кто на кого вынет меч, но не ударит, то платить за это одну гривну». За побои, нанесенные крестьянину, виновник платил «за обиду» три гривны. Такие же побои, нанесенные людям князя «расценивались» в 12 гривен. 

Защищалось и достоинство женщины, так, «Закон судный людем» включал статью о пенях, взимаемых в случае оскорбления женщины – «за бесчестье».

Разумеется, далеко не все стороны общественных отношений были отрегулированы первыми законодательными актами Киевской Руси. Не оговаривались отдельно и права свободных крестьян. Несовершенство законов и значительные правовые пробелы приводили к народным возмущениям и даже восстаниям. 

Так, наиболее значимым фактом, вызвавшим реформы в законодательстве, считается вечевое восстание в Киеве 1113 года. Одной из причин, вызвавших бунт, было непомерное ростовщичество состоятельных лиц, что привело к росту числа зависимых и бесправных людей – холопов. Призванный на княжение Владимир Мономах издал Устав, по которому годовые проценты за взятую взаймы сумму не могли превышать 20%, а тому кредитору, который уже получил полуторную сумму кредита, более ничего не полагалось выплачивать. Владимир Мономах разделил неоплатных должников на «несчастных и виноватых», рассрочив долг для первых и отдав вторых на произвол кредитора. 

С появлением указанного Устава превращение свободных крестьян в холопов не прекратилось, однако в этом деле был наведен понятный населению порядок. Отныне были четко оговорены все условия, при которых человек мог оказаться холопом. 

Само восстание и последовавшие реформы явились ярким примером того, как государственная власть, оперативно отреагировав на народное возмущение, выработала такие правовые нормы, которые способствовали снятию социального напряжения в обществе и защите прав человека, разумеется, применительно к условиям феодальной формации.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 26 сентября.