Западные страны еще до начала проведения референдума в ДНР, ЛНР, Херсонской и Запорожской областях уже поспешили заявить, что не будут его признавать. Это весьма предсказуемая реакция, если вспомнить давнюю традицию Запада беззастенчиво эксплуатировать инструмент международного признания в своих интересах.


В качестве наиболее характерного примера утилитарного подхода западных стран к институту международного признания можно привести историю непоследовательных действий Великобритании – одной из наиболее активно поддерживающих режим Владимира Зеленского стран – а также ООН, непременно с ней солидаризирующейся. 

Характерен прецедент спора о Фолклендских островов. На протяжении почти 20 лет (1965 - 1982 годы) его пытались решить в ходе мирных переговоров. Однако бессилие международных институтов окончилось вооруженным конфликтом между Аргентиной и Соединенным Королевством, в котором победили англичане. 

И только в 2013 году этот спор приобрел сколь-либо правовое решение, когда на референдуме 99,8 % проголосовали за то, чтобы острова остались Британской заморской территорией. Лондон считает, что тем самым было реализовано право на самоопределение. 

По итогам референдума экс-премьер Великобритании Дэвид Кэмерон заявил: «Я думаю самое главное в полученном результате (голосования), это то, что мы верим в самоопределение, жители Фолклендских островов ясно высказались о своем будущем, и теперь страны по всему миру, я надеюсь, будут уважать этот очень ясный результат». 

При этом, ни Британию, ни ООН не смущают приводимые Аргентиной аргументы, что принцип права народов на самоопределение не может быть применен в данном случае, так как современные жители островов – завезенные колонизаторы, британцы по гражданству и национальной принадлежности, которые заменили аргентинских жителей. Право народов на самоопределение также сложно отнести к данному случаю, так как имеется нарушение территориальной целостности Аргентины, которое началось с силового устранения местной администрации с островов в 1833 году, Британия оккупировала силой часть её территории и переместив затем на острова своё собственное население, что является нарушением требований Резолюции ООН 1514 (XV).

К слову, похожая ситуация произошла в Косово, где при содействии Броза Тито мигранты из Албании практически заменили местное сербское население, но при этом они так и остались переселенцами, не имеющими никакого исторического отношения к этой территории. Однако британцы также признали их право на самоопределение, хотя между косовским референдумом и отделением от Сербии прошло более 15 лет – т.е. независимость получили совсем другие люди, нежели те, кто за нее голосовал (в силу смены поколений, пережитой войны и интервенции). 

Совсем по-другому британцы реагируют, когда результаты голосования складываются не так, как они хотели. Например, референдум 1967 года среди жителей Гибралтара, полученного Великобританией в 1713 году по условиям Утрехтского мирного договора, встретил осуждение Лондона и ООН после того, как стало понятно, что жители этой территории хотят быть частью Испании. Переговоры о будущем Гибралтара продолжаются до настоящего времени, но проблему суверенитета над Гибралтаром решить пока не удалось.

Фактически Великобритания отказалась признавать право на референдум в одной своей колонии – Гибралтара – жители которой были настроены критически к Лондону, но при этом сами предложили провести его североирландцам и позволили сделать то же шотландцам, когда опросы показали гарантию нужного Англии результата. Пожалуй, это все, что нужно знать о принципиальной позиции Запада по вопросу референдумов. 

Такой избирательный подход зародился 100 лет назад – когда после окончания Первой мировой войны был создан прообраз ООН Лига Наций (именно под контроль ее специальной комиссии чаще всего передавались спорные территории). 

После ее появления союзники допускали проведение только тех референдумов, которые были им выгодны и гарантировали успех: были отклонены предложения о голосовании в Восточной Галиции, жители которой планировали отделиться от Польши и войти в состав Украины (фактически – Советского Союза, де юре он образовался год спустя, но де факто существовал уже тогда), на западе Австрии, где население намеревалось присоединиться к Швейцарии. 

Зато позволили в 1935 году провести плебисцит в Саарской области (в 1920 году она была передана на 15 лет комиссии Лиги Наций), после которого та присоединилась к нацистской Германии. Вероятно, решающую роль здесь сыграл договор, согласно которому Германия обязалась выкупить у Франции саарские угольные копи. 

Любопытно, что после Второй мировой войны ситуация с передачей Саарской области практически в точности повторилась. В 1954 году Франция и ФРГ подписали договор «О статусе Саара», согласно которому эта территория передавалась под контроль Западноевропейского союза. Но год спустя был проведен референдум, по результатам которого Саарская область вошла в состав ФРГ.

Стоит заметить, что политика игнорирования неудобных для интересов западных держав референдумов (в первую очередь, речь о Великобритании) уже дорого стоила этим державам. После Первой мировой войны в 1921 году в Верхней Силезии прошел плебисцит, в котором примерно 60% проголосовало за то, чтобы остаться в составе Германии, а не входить в состав Польши. Однако Франция и ряд других европейских держав поддержали протест поляков, в результате которого союзническая комиссия постановила разделить Верхнюю Силезию, отдав Варшаве более развитую в промышленном отношении территорию. Спустя менее двадцати лет спорный статус этой территории стал одной из причин начала Второй мировой войны. 

В завершение хочется привести историю со счастливым концом, демонстрирующую (прежде всего европейцам) плюсы мирного признания демократического волеизъявления коренного населения территории о своем самоопределении. 

1960-70-е годы признаны временем Африки, потому что именно на эти годы пришелся «парад суверенитетов» - обретение колониями европейских стран долгожданной независимости. Среди таких новых государств были и Коморские острова: в 1973 году Франция заключила договор с правительством Комор и подписала закон о проведении референдума по вопросу независимости архипелага, который состоялся годом спустя.

Однако результаты голосования оказались экстраординарными. В сумме 95% жителей высказались за независимость от Франции. Но на одном острове – Майотта – большинство (63%) проголосовало против отделения от Франции.

В этой ситуации Республика Коморских Островов провозгласила независимость, однако Франция признала независимость только островов Гранд-Комор, Анжуан и Мохели, оставив за жителями острова Майотта конституционное право самостоятельно решить вопрос об отделении.

Любопытно, что Генеральная Ассамблея ООН указала на необходимость уважения единства и территориальной целостности Коморского архипелага, включив Майотту в их состав, и осудила проведение референдума на острове Майотта по вопросу о самоопределении. Тем не менее, в 1976 году референдум состоялся, и уже 99% жителей этого острова высказались против оставления Майотты в составе Коморских островов. 


Генассамблея признала референдум недействительным, а Франция указала, что резолюции Генеральной Ассамблеи носят рекомендательный характер и не содержат юридически обязательных положений. Пожалуй, это самый важный тезис в контексте негативной реакции западных стран и международных организаций на проведение нынешних референдумов. Повторим, де юре и де факто никакие организации не могут лишить народ права на самоопределение.


Доказательство тому развитие «Вопроса Коморского острова Майотта»: с 1976 по 1994 годы Генеральная Ассамблея ООН приняла ряд резолюций, осуждающих французское присутствие на острове Майотта. С 1995 по 2009 годы вопрос правового статуса Майотты на международном уровне больше не рассматривался. В 2009 году на Майотте был проведен референдум, в результате которого остров был наделен статусом заморского департамента Французской Республики.