В случае окончательной пропажи ювелирных изделий эксперт имеет право проводить исследование методом расчета по цене однородного объекта: при таких обстоятельствах идентификация каждого похищенного предмета обоснованно может проводиться на основании показаний потерпевших и представленных ими фотографий, разъясняет Верховный суд РФ.

Высшая инстанция также уточнила, в каких случаях применение к потерпевшим насилия, опасного для жизни и здоровья, лишь одним из участников предварительного сговора не исключает уголовной ответственности остальных по статье 162 УК РФ.

При этом в рассматриваемом деле ВС пришел к выводу, что приговор в отношении обратившегося с жалобой осуждённого все же подлежит изменению. 

Суть дела 

ВС рассмотрел жалобу осужденного по делу о нападении на потерпевших в целях хищения имущества в особо крупном размере, совершенное в группе и по предварительному сговору, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, предметов, используемых в качестве оружия и незаконным проникновением в жилище. При этом фигурант был оправдан по обвинению в убийстве за непричастность к совершению преступления, за что осуждены другие подсудимые. Приговор основан на вердикте присяжных.

В жалобе осужденный, в частности, выражает несогласие с размером взысканного с него ущерба, полагая, что он определен неверно, поскольку эксперт не мог определить, являлись ли похищенные изделия брендами представленных фирм или бижутерией.

Идентификация по фотографии 

ВС посчитал, что рыночная стоимость похищенных часов и ювелирных изделий определена квалифицированным экспертом и его заключение является научно обоснованным. 

«Применение им метода расчета по цене однородного объекта обусловлено особенностями данного уголовного дела, согласно которому похищенные часы и ювелирные изделия не были обнаружены. При таких обстоятельствах идентификация каждого похищенного предмета обоснованно проводилась на основании показаний потерпевшей и представленных ею фотографий, после чего методом сравнения подбирался аналог, цена которого была известна. В случае недостаточности информации о похищенном изделии эксперт указывал на невозможность определения его стоимости», - отмечает ВС.

Он считает, что при таких обстоятельствах у суда не имелось оснований сомневаться в допустимости данного доказательства. Выводы эксперта являются полными и непротиворечивыми, в связи с чем председательствующий правомерно не усмотрел оснований для допроса эксперта.

Высшая инстанция также пришла к выводу, что не имеется оснований для признания недопустимым доказательством записки о размере хранившейся в квартире потерпевшей денежной суммы, поскольку потерпевшая дала пояснения о ее происхождении и содержании: Из протокола допроса следует, что записка написана ее супругом, обнаружена и передана ею следователю, который снял, заверил и приобщил к уголовному делу в качестве вещественного доказательства копию записки, а подлинник возвратил.

ВС также напоминает, что защитник подсудимого в возражениях на напутственное слово судьи акцентировал внимание присяжных заседателей на выводах экспертов и содержании фотографий. При этом присяжные заседатели, выслушав напутственное слово председательствующего и возражения на него, ознакомившись с поставленными вопросами, за дополнительными разъяснениями перед удалением в совещательную комнату не обращались.

«Доводы относительно неправильности определения экспертом стоимости похищенных предметов и отраженных в записке денежных сумм фактически сводятся к оспариванию вердикта, который постановлен коллегией присяжных заседателей на основании оценки данных и других исследованных доказательств на предмет их достоверности и достаточности, и согласно положениям статей 389.27, 389.15 УПК РФ обжалованию не подлежит», - указывает ВС.

Таким образом, Судебная коллегия приходит к выводу о том, что нарушений порядка рассмотрения дела с участием присяжных заседателей, которые бы могли повлечь за собой отмену вердикта, не допущено.

Охват умыслом 

ВС также полагает, что действия фигуранта правильно квалифицированы по пункту «б» части 4 статьи 162 УК РФ как разбой в особо крупном размере, совершенный группой лиц по предварительному сговору с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, предметов, используемых в качестве оружия, с незаконным проникновением в жилище.

«Оснований для переквалификации действий (осуждённого) на статью Особенной части УК РФ, предусматривающую более мягкую ответственность за хищение, ввиду того, что вердиктом не установлено факта его непосредственного участия в причинении потерпевшим телесных повреждений, не имеется, поскольку применение насилия к (потерпевшим) в том числе и опасного для жизни и здоровья, охватывалось его умыслом. Данный вывод следует из вердикта, согласно которому между (осуждённым) и иными участниками преступления была достигнута предварительная договоренность о нападении на (потерпевших) и причинении им телесных повреждений», - поясняет ВС.

Он указывает, что обвиняемые взяли с собой ленту - скотч, которая была применена для причинения потерпевшим вреда, опасного для жизни и здоровья. При этом автор жалобы воспользовался результатами применения насилия к потерпевшим и совместно с соучастником завладел их имуществом. 

«При таких обстоятельствах применение к потерпевшим насилия, опасного для жизни и здоровья, лишь одним из участников предварительного сговора не исключает уголовной ответственности (осуждённого) по статье 162 УК РФ», - указывает высшая инстанция.

Моральный вред 

Вместе с тем ВС пришел к выводу, что приговор в отношении обратившегося с жалобой осуждённого подлежит изменению. 

В ходе предварительного следствия ему было предъявлено обвинение не только в разбое, но и в убийстве мужа и сына потерпевшей, которая потребовала от всех фигурантов компенсацию морального вреда.

При вынесении приговора суд исковое требование удовлетворил и взыскал компенсацию со всех осужденных, мотивируя решение тем, что их действиями причинены нравственные страдания, вызванные потерей мужа и сына.

Однако, согласно части 1 статьи 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред действиями, нарушающими его личные неимущественные права, суд может возложить именно на нарушителя обязанность денежной компенсации этого вреда.

Таким образом, суд не учел, что присяжными заседателями вынесен вердикт, которым причастность автора жалобы к убийству не доказана. 

«На основании данного вердикта (осужденный) оправдан по обвинению в убийстве. Из изложенного следует, что моральный вред потерпевшей, связанный со смертью мужа и сына, причинен не его действиями. При таких обстоятельствах оснований для взыскания с (осуждённого) компенсации морального вреда в пользу (потерпевшей) не имелось», - указывает ВС.

В связи с чем Судебная коллегия определила изменить приговор и исключить указание о взыскании с автора жалобы компенсации морального вреда в сумме 500 тысяч рублей. В остальном судебные решения оставлены без изменения.

Алиса Фокс