Ради увековечивания памяти мирного населения Советского Союза, подвергшегося изгнанию и истреблению в годы Великой Отечественной войны, РАПСИ изучило архивные материалы, свидетельствующие о геноциде граждан СССР.
Судебный процесс по делу о зверствах немецко-фашистских захватчиков и их пособников на территории города Краснодара и Краснодарского края в период временной оккупации.
Допрос обвиняемого Тищенко
ТАСС, 16 июля 1943 г. Военный Трибунал приступает к допросу обвиняемых. Первым допрашивается подсудимый Тищенко. Это – прожженный изменник, добровольно поступивший на службу в немецкую полицию, переведенный в гестапо – вначале старшиной «зондеркоманды» и, наконец, следователем гестапо.
Представитель государственного обвинения генерал-майор юстиции тов. Яченин спрашивает подсудимого, какова была система работы гестапо. Тищенко вынужден признать, что в гестапо полностью и безраздельно действовал дикий, разнузданный произвол, система массового истребления советских людей.
Прокурор: Расскажите об этом конкретнее и подробнее.
Тищенко: Арестованным в гестапо никаких обвинений не предъявляли, свидетелей не вызывали, очных ставок не делали. Офицеры допрашивали в сильно нетрезвом виде, били арестованных шомполами, палками, плетьми, кованными сапогами, вырывали волосы, срывали ногти. Офицеры Кристман, Раббе, Сальге, Сарго и другие насиловали арестованных женщин.
Прокурор: Это – система?
Тищенко: Да, система.
Подсудимый Тищенко, всячески пытающийся умалить свою роль, признает, что он лично избивал арестованных, что по материалам, представляемым Тищенко, были расстреляны советские активисты Саркисов и Патушинский, а остальные заключены в концлагеря.
Подсудимому задают вопрос о «душегубках» - автомашинах, специально оборудованных для зверского умерщвления советских граждан. Тищенко отвечает подробно, с явным знанием дела. Это были машины грузоподъемностью 7–8 тонн с двойными стенами и фальшивыми окнами, придававшими им вид автобуса, в задней стенке кузова имелась герметически закрывающаяся дверь. Внутри кузова была сделана решетка, под не проходила выхлопная труба, по которой отработанный газ поступал из дизеля в кузов. При работе мотора, когда машина стояла на месте, смерть наступала через 7 минут, если машина находилась в движении – через 10 минут. Арестованным стало известно, что в этой машине их ожидает мучительная смерть. Поэтому они всячески сопротивлялись при посадке, кричали и звали на помощь. Гестаповцы вталкивали свои жертвы в машину силой. Посадкой в «душегубки» обычно руководили Кристман, Раббе и другие немецкие офицеры. Тищенко показывает, как однажды на его глазах в «душегубку» загнали 67 взрослых и 18 детей.
Когда на вопрос прокурора о возрасте детей, брошенных в «душегубку», Тищенко отвечает: «От одного года до пяти лет».
Тищенко пытается увильнуть от вопроса председателя суда и прокурора – чем, собственно, объясняется такая его быстрая гестаповская карьера: инспектор полиции – старшина «зондеркоманды» - следователь гестапо.
Председательствующий: Значит, немцы вам доверяли, если так быстро вас продвигали по службе?
- Да, отвечает Тищенко, доверяли.
Он приводит многочисленные примеры насилий, творимых шефом гестапо полковником Кристманом, офицерами Раббе, Сальге, Сарго и другими над советскими женщинами, рассказывает, как заключенным в подвалах гестапо людям, страдавшим от жажды, давали соленую воду, как насильно сажали в «душегубки» женщин, а вслед за ними, как поленья дров, бросали маленьких детей. Когда одна из матерей, показывает Тищенко, не вынесла страданий своего ребенка и бросилась ему на помощь, ее сшибли с ног ударом приклада. Ребенок, которого насильно тащили в «душегубку», укусил немца за руку, другой немец ударом приклада размозжил ребенку голову.
Тищенко полностью признал себя виновным в измене родине, и в том, что он добровольно перешел на сторону врага, поступил на службу в немецкую полицию, а затем в гестапо, принимал участие в слежке за советскими гражданами, и их избиениях и пытках, в их массовом истреблении.
(Известия, 16 июля 1943 г.)
*Стилистика, орфография и пунктуация публикации сохранены
