Начало Первой мировой войны временно привело к консолидации практически всех политических сил в России. Революционные предпосылки растворились, а общество демонстрировало полную поддержку царю. Что послужило причиной такому развитию событий рассказывает в шестьдесят четвертом материале своего тематического цикла юрист, кандидат исторических наук, депутат Государственной Думы первого созыва Александр Минжуренко.

К 1914 году противоречия между двумя группировками европейских стран достигли пика. Один блок – Тройственный союз – состоял из Германии, Австро-Венгрии и Италии. Другой – Антанта – включал в себя Англию, Францию и Россию. 

Если коротко говорить о причинах войны, то речь идет о переделе мира между сильнейшими государствами. Сюда входили как борьба за доминирование в Европе между Англией и Германией, так и желание Берлина стать колониальной державой за счет английских территорий в Африке. Франция надеялась военным путем вернуть себе Эльзас-Лотарингию, захваченную Германией в 1871 году.

Претензии России были как бы на втором плане, но тоже значимыми. Она соперничала с Австро-Венгрией за влияние на Балканах, стремясь к единоличному господству там в качестве покровителя всех славянских государств. Затем ее очень беспокоил вопрос о проливах в Средиземное море. 

Россия к этому времени превратилась в самого крупного экспортера зерна, и свободный проход через Босфор и Дарданеллы был крайне важен. К тому же существовал еще один не совсем материальный интерес для России. Считая себя наследницей Византии как центра православного мира, Россия много веков мечтала о включении Константинополя в состав империи. Не только духовенством двигало страстное желание восстановить над храмом Святой Софии христианский крест. Этот храм в течении тысячи лет был крупнейшим христианским храмом в мире, а турки, захватив Константинополь в 1453 году, превратили его в мечеть.

Несмотря на складывание предпосылок к схватке, в России многие министры прямо заявляли царю, что государство к войне не готово. Но именно Россия и Австро-Венгрия по воле случая выступили «зачинщиками» войны. 

В Сараево сербский националист Гаврило Принцип в июне 1914 года застрелил наследника австро-венгерского престола эрцгерцога Фердинанда. Это было фрагментом борьбы за освобождение Боснии и Герцеговины, аннексированной Австро-Венгрией. Местные патриоты добивались включения этой территории в состав славянского государства во главе с Сербией. 

Австро-Венгрия, увидев в этой акции «руку Белграда», предъявила Сербии ультиматум. Белград согласился выполнить 9 из 10 пунктов ультиматума. Не принято было только одно особенно унизительное требование: «Допустить к работе на территории Сербии государственные службы Австро-Венгерской империи для прекращения любой антиавстрийской деятельности». 

И тогда Австро-Венгрия объявила войну Сербии, а Россия в ответ на это 30 июля объявила мобилизацию своей армии. Еще была надежда на то, что все обойдется этой демонстрацией решимости сторон. Но вмешалась Германия, союзница Австро-Венгрии, потребовавшая прекратить мобилизацию российской армии. Получив отказ, 1 сентября 1914 года Германия объявила войну России.

В самых первых сражениях Первой мировой войны трагически погибла 2-ая армия генерала Самсонова. Сам командующий застрелился. 

Гибель этой русской армии вполне можно назвать самопожертвованием. Дело в том, что немцы рассчитывали полностью разгромить Францию за шесть-восемь недель и уже потом всей мощью навалиться на Россию. И все, возможно, было бы точно так, как потом случилось в 1940 году, если бы не отчаянный бросок двух русских армий в Восточную Пруссию именно с целью отвлечь на себя силы немцев и вынудить их перебросить часть своих войск на Восточный фронт.

Начальник французского Генерального штаба генерал Жоффр умолял Россию начать наступление не позже 15-го дня после начала всеобщей мобилизации. Это был недопустимо жесткий срок: этого времени было явно недостаточно по тем временам, чтобы подготовиться к масштабной операции. Такой спешкой во многом и объясняется неудача русского наступления. 

Добившись значительных успехов, русские генералы уже полагали, что сражение за Восточную Пруссию выиграно и настроились на преследование отступавших немецких войск. Они добились своего: начальник немецкого Генштаба генерал Мольтке отдает приказ перебросить на Восточный фронт два корпуса и конную дивизию, сняв их с французского участка. Положение французов существенно облегчилось, а армия Самсонова оказалась обреченной на поражение. 

Но переброска войск с Западного фронта сорвала планы Германии на быстрый разгром Франции и привела к втягиванию ее в длительную позиционную войну на два фронта, которую, в конце концов, Германия и проиграла.

Маршал Фош – главнокомандующий всеми войсками союзников – так оценил трагический подвиг 2-ой русской армии: «Если Франция не была стёрта с лица Европы, то этим, прежде всего мы обязаны России, поскольку русская армия своим активным вмешательством отвлекла на себя часть сил и тем позволила нам одержать победу на Марне».

Не меньшее значение имеет Галицийская битва была, которая была выиграна Русской армией, занявшей Восточную Галицию и большую часть Буковины.

29 октября 1914 года турецкий флот обстрелял Севастополь, Одессу, Феодосию и Новороссийск. 2 ноября Российская империя объявила Турции войну. Появился Кавказский фронт.

Российское общество отреагировало на войну небывалым и всеобщим патриотическим подъемом. И более того: еще до объявления войны в России начались стихийные манифестации в поддержку Сербии, причем не только в столицах. А с началом войны повсюду зазвучали призывы «забыть внутренние распри» и «укрепить теснее единение Царя с Его народом». Рабочие заявили о прекращении забастовок на время войны.

В Госдуме также положительно откликнулись на войну. Большинство Думы – кадеты, прогрессисты, радикалы, объявившие в 1913 году о своей оппозиционности царю, - заявили о поддержке правительства. Решено было «отложить внутренние споры и счеты» с исполнительной властью и императором. 

Только 5 депутатов большевиков подали голос против войны. Но они этим не ограничились, а, по указанию Ленина, приступили к подготовке агитационной работы с пропагандой «необходимости направить оружие не против своих братьев – наемных рабов других стран, а против реакционных и буржуазных правительств и партий всех стран». Это было расценено как государственная измена, наказанием за которую стала ссылка в Сибирь. На суде их защищал другой депутат Думы А.Ф. Керенский.

Воодушевление, с которым русское общество восприняло манифест о начале войны, поразило даже послов союзных держав. Французский посол в России Морис Палеолог много писал об этом в своем дневнике. А английский посол Джордж Бьюкенен отмечал: «В течение этих чудесных первых дней августа Россия казалась совершенно преображенной… вместо того, чтобы вызвать революцию, война теснее связала государя и народ».

Подобная ситуация сохранялась в России все первые месяцы войны. Но, как сказал еще в 1904 году министр внутренних дел России В.К. Плеве, для предотвращения революции нужна «маленькая победоносная война». И стабильность в государстве, видимо, могла быть обеспечена только при соблюдении названных условий: война непременно должна быть победоносной и обязательно маленькой. В противном случае войны, как правило, приводят к революциям.

Продолжение читайте на сайте 6 февраля