Алла Амелина, депутат Госдумы РФ первого созыва, журналист, сопредседатель историографического сообщества «Политика на сломе эпох»:

Закон «О пчеловодстве» стал своего рода легендой Госдумы РФ второго созыва (1995-1999). Его основным идеологом и лоббистом был депутат от Ростовской области Борис Данченко (Аграрная депутатская группа).

Вынося проект на первое чтение в октябре 1997 года, он обосновывал его необходимость следующими аргументами: он отражает интересы значительной части граждан России (пчеловодством занимаются более 500 тысяч человек, в пользовании физических и юридических лиц - более 4 миллионов пчелосемей); продукция пчеловодства используются во многих отраслях народного хозяйства, особенно в пищевой, фармацевтической, косметической; велика роль пчел в повышении урожайности сельхозкультур.

Это, так сказать, позитив. Негатив - «с пчеловодов пытаются собрать всевозможные налоги, не предоставляются земельные участки для организации стационарных и особенно кочевых пасек, не принимается должных мер по организации защиты пчел».

Не будем вдаваться в излишние подробности — и так очевидно, что законопроект носил узкоспециальный, узкоотраслевой  характер. К тому же, как было отмечено при обсуждении, федеральный закон действует на всей территории России, а проблема пчеловодства вряд ли актуальна для Чукотки или Таймыра.

Основательные возражения высказал представитель правительства Андрей Себенцов. Он привлек внимание депутатов к тому, что статьями 71 и 72 Конституции определены те сферы, по которым принимаются федеральные акты. Данный закон никак не подпадает в эту сферу.

В ходе состоявшейся дискуссии были высказаны разные мнения. Но прокоммунистическое большинство Госдумы не могло, конечно, отказать «сельхозотделу КПРФ» и законопроект аграриев был принят в первом чтении.

Второе чтение, состоявшееся в мае 1998 года, вошло в историю законотворчества второй Госдумы как одно из самых феерических. Итак, к этому моменту поступило две принципиальные, по словам Бориса Данченко, поправки. Это поправки Президента РФ и Высшего Арбитражного Суда, обе — к статье "Право на улетевший рой". В обеих  говорится, что вопросы собственности в этой статье противоречат Гражданскому кодексу РФ, в котором права собственника утерянного животного уже прописаны.

Помню, как в кулуарах Думы автор законопроекта убеждал чуть не каждого встречного, что «пчела —  это вам не корова, ее в лицо не опознаешь». На пленарном заседании Борис Данченко патетически восклицал: «Но разве можно сравнить четвероногое животное или птицу с роем пчел?! Животное - это одна голова, а рой пчел — масса… Нельзя в данном случае пчел приравнивать к животным. В этом особенность пчел, пчеловодства и данного законопроекта». (Оживление в зале.)

Возможно, это эмоциональное вступление сыграло свою роль — второе чтение законопроект «О пчеловодстве» тоже прошел. Аргументы представителя президента Александра Котенкова, что принятие законопроекта, противоречащего Конституции РФ и Гражданскому кодексу РФ, неизбежно повлечет за собой президентское вето, были проигнорированы.

Не вняла Дума гласу рассудка и месяц спустя: в июне 1998 года документ благополучно прошел третье чтение. И через неделю, как и предупреждал Александр Котенков, был отклонен Президентом РФ.

Пришлось депутатам вернуться к этой довольно экзотической законодательной инициативе аграриев, пройти согласительные процедуры и вновь вынести проект на третье чтение в ноябре того же года.  Закон "О пчеловодстве" был принят в новой редакции с учетом замечаний Президента, а затем одобрен Советом Федерации. Но… вновь Президентом отклонен.

Очередной виток борьбы за закон «О пчеловодстве» относится уже к 1999 году. В январе он вновь выносится на пленарное заседание. Борис Данченко напоминает, что не далее как в ноябре прошлого года Александр Котенков заявил, что в результате проведенной доработки были учтены все замечания Президента и возражений против принятия закона в согласованной редакции нет. «И вдруг после этого Президент вновь отклоняет закон. Такое случилось, наверное, впервые, чтобы Президент не подписал закон, доработанный с учетом его же предложений», - недоумевает аграрий. Это действительно странно.

Тот же Александр Котенков вновь держит речь перед депутатами и вновь поясняет: «В Федеральном законе "О пчеловодстве" регулируются имущественные и иные отношения, возникающие в указанной отрасли сельского хозяйства. Однако в силу того, что нормы гражданского и иных отраслей права, содержащиеся в федеральных законах, могут применяться в области пчеловодства, регулирование соответствующих отношений отдельным федеральным законом представляется излишним. Конституция Российской Федерации не предусматривает такого самостоятельного предмета ведения, как пчеловодство, а следовательно, согласно статье 76 Конституции Российской Федерации по этим вопросам не могут приниматься федеральные законы».

Он также проинформировал палату, что в ряде субъектов Федерации уже приняты законы аналогичного содержания. 

И, «под занавес» — вот она, причина отклонения закона «О пчеловодстве»: да, «текстуальные замечания, которые были представлены Президентом, депутатами были учтены полностью. Однако по настоянию Правительства, в частности Министерства юстиции, Президент отклонил принятый вами закон».

Итак, с президентским вето более-менее понятно. А вот о причинах изменения позиции депутатов остается только догадываться: то ли правовые аргументы возымели наконец свое действие, то ли приближающиеся парламентские выборы настроили их на иной лад, то ли насмешки журналистов утомили... Но факт остается фактом: вето Президента Дума не преодолела.

А в октябре 1999 года было принято решение согласиться с мотивами Президента и снять закон с повторного рассмотрения Государственной Думой.

Так закончилась двухлетняя история законопроекта «О пчеловодстве», который так и не стал законом. Вот только на всевозможных пчеловодческих сайтах текст его вывешен по сей день. С пометкой: «Принят Государственной Думой 20 ноября 1998 года. Одобрен Советом Федерации 2 декабря 1998 года». И ни слова, что такого закона в природе не существует.