Выборы в Московскую городскую Думу во второй половине XIX века стали плодотворным полем для электоральных и правовых экспериментов, существенно поспособствовавших развитию этого института в России. Однако число активных участников этих выборов было на удивление невелико. Почему москвичи далеко не сразу оценили предоставленные им избирательные права рассказывает кандидат исторических наук, депутат Госдумы первого созыва Александр Минжуренко.

История выборов в Московскую городскую Думу во второй половине XIX века представляет собой особый интерес. Во-первых, выборы гласных в этом городе проводились, хотя и в рамках общих законов, но со своей спецификой. Во-вторых, по этим выборам в нашем распоряжении имеется большое число исторических источников, позволяющих проследить многие интересные процессуальные моменты выборов и практику их проведения в подробностях.

Всего за этот период в Москве действовало три различные избирательные системы, предусмотренные Городовыми положениями 1862, 1870 и 1892 гг.

Первый законопроект об общественном управлении города был отправлен в Санкт-Петербург еще в марте 1860 года. Но, видимо, из-за новизны некоторых предложений, обсуждался там целых два года и получил силу закона только 20 марта 1862 года. По этому закону в Москве учреждалась Общая дума и ее исполнительный орган — Распорядительная дума.

Избирательные права получали москвичи мужского пола старше 21 года при условии, что они проживали в городе не менее двух лет и владели недвижимой собственностью или капиталом, приносившим им в год не менее 100 рублей чистого дохода.

Странным с точки зрения нашего времени выглядит какое-то промежуточное положение относительно избирательных прав женщин. Те из них, которые соответствовали требованиям ценза, в списки избирателей вносились, но… в выборах не участвовали. Зато они могли передать по доверенности свой голос любому из мужчин родственников.

Избиратели подразделялись на пять сословных курий: 1) потомственные дворяне; 2) личные дворяне, почетные граждане, не записанные в купеческие гильдии, иностранцы и др.; 3) купцы; 4) мещане; 5) ремесленники.

Однако в Москве относительно предоставления избирательных прав была допущена некоторая новизна, опережавшая даже Петербургское положение. Здесь к выборам были допущены все домовладельцы, отвечавшие условиям ценза, в том числе крестьяне, лица духовного звания, отставные солдаты, иностранцы и представители других слоев населения, не входившие ни в один из сословных разрядов. По московскому Положению 1862 года они были отнесены ко второй группе избирателей, которая, несмотря на сословный характер организации выборов в целом, включала самые разнородные элементы общества и являлась, в сущности, не сословной, а владельческой.

Всего право участия в выборах получило 4% москвичей — 13 200 человек, но воспользовалось этим правом на первых выборах всего 2 тысячи человек (16% от получивших такое право). Таким образом, уже на заре внедрения выборного начала мы видим социальную пассивность населения.

Выборы в Москве проводились раз в три года и были двухстепенными. Вначале на собраниях по сословиям избиралось 500 выборщиков — по 100 от каждого разряда избирателей. Выборы продолжались с утра и до позднего вечера. Процедура была по современным понятиям весьма несовершенной. Много времени занимало выдвижение кандидатов, которое происходило тут же в собрании.

В связи с большим количеством кандидатов баллотировка проводилась в несколько приемов. В день баллотировки в зале заседаний Думы расставлялись ящики с табличками, на которых указывались фамилия, имя, отчество и звание кандидата. Баллотировочный ящик имел отверстие для руки и два отделения, окрашенные в белый и черный цвета, — избирательное и неизбирательное.

Участники выборов вызывались в зал по алфавиту. Они проходили вдоль избирательных ящиков, получая для каждого шар, опускали его в ящик. Голосование таким образом получалось тайным, так как просунув руку в баллотировочный ящик избиратель мог положить свой шар либо в правое отделение, либо в левое, и определить его выбор было со стороны невозможно. И так — несколько раз.

Процедура повторялась до тех пор, пока не исчерпывался весь список кандидатов. Если при этом не избирались 100 выборных (т.е. если кандидатов, получивших более 50% шаров, оказывалось менее ста), то на следующий день составлялся новый список кандидатов, и все начиналось сначала. Такая утомительная процедура приводила к тому, что уже на следующий день ряды желающих участвовать в выборах заметно редели.

Затем каждое из пяти собраний выборщиков избирали из своей среды двух членов в Распорядительную думу (всего 10 человек), 35 гласных в Общую думу (всего 175 человек), сословного старшину и его товарища (всего 10 человек), входивших в состав Общей думы.

Таким образом, Общая дума состояла из 185 человек. Объединенным собранием всех выборщиков избирался городской голова, который мог принадлежать к любому разряду. Общая дума избиралась на три года, а голова и члены Распорядительной думы – на четыре.

Москва сама «придумала» себе Городское положение еще до общероссийской городской реформы. Поэтому Московская Общая дума стала для современников своеобразным полигоном, на котором проходил процесс преодоления сословной разобщенности между гласными. Через этот процесс неизбежно должна была пройти вся пореформенная Россия, взявшая курс на создание гражданского общества.

Заседания Думы проходили в присутствии многочисленной публики, проявлявшей огромный интерес к деятельности московского «парламента». Сословные отличия были полностью исключены из работы Думы. В отличие от Петербурга, в Москве все гласные, независимо от сословной принадлежности, заседали в одном зале, имели равное представительство в Распорядительной думе и пользовались равными правами в принятии решений и в выборах головы. Равенство гласных подчеркивалось и формой обращения друг к другу: называли только фамилию гласного, даже если он был титулованным.

Московское городское положение 1862 года получило одобрение и правительства, и общества. С некоторыми изменениями оно было введено в Петербурге, Одессе, Тифлисе. В дальнейшем предусматривалось распространить его на все российские города.

Новое общероссийское Городовое положение 1870 года было составлено с учетом опыта работы Московской городской думы. Оно отменило имущественный ценз и деление избирателей по сословному признаку; основным условием для получения избирательных прав (помимо цензов оседлости и возрастного) стала уплата городских налогов.

Специальные сборы и косвенные налоги при этом не учитывались. Право на участие в выборах было связано с уплатой двух видов налогов: с недвижимой собственности и документов на право торговли и промыслов.

В московских выборах 1870–1880-х гг. участвовало от 3 до 8 % избирателей. По Городовому положению 1870 года было очень просто стать кандидатом в гласные. Для этого стоило лишь изъявить желание баллотироваться или быть предложенным хотя бы одним избирателем.

В результате, на выборах в 1872 года баллотировались в гласные 1083 человек, а в 1889 году — уже 1184. В связи с большим количеством кандидатов в гласные, выборы затягивались по времени. По подсчетам современников, при стопроцентной явке избирателей для проведения выборов потребовалось бы 5000 дней или около 14 лет.

До 1885 года при подсчете голосов шары считали в обеих сторонах ящика, затем подсчет шаров стали проводить только в одной половине: избирательной или неизбирательной, что решалось по жребию.

При недоборе необходимых 180 гласных проводилась повторная баллотировка, при которой считались избранными даже те, кто получил меньше половины голосов от числа присутствующих в собрании, т.е. по относительному большинству.

Новое Городовое положение 1892 года принято относить к «контрреформам». Согласно ему, вместо налогового ценза был введен имущественный, существовавший в Москве в 1860-е гг. Введение имущественного ценза предполагало, прежде всего, исключение из числа избирателей торговой части населения, не владевшей недвижимой собственностью в черте города. Занятие торговлей уже не было автоматически связано с получением статуса городского избирателя; право участия в выборах в столицах сохранили только купцы 1-й гильдии.

В Москве и Петербурге избирательные права получили лица, учреждения, общества, предприятия и товарищества, уплачивавшие городской оценочный сбор с недвижимого имущества стоимостью не менее 3000 руб. В начале 1890-х гг. более 80% всей московской недвижимой собственности (8975 из 11053 владений) стоило 3000 и более рублей, но воспользоваться избирательным правом могли только аккуратные налогоплательщики. Из 8975 домовладельцев таких оказалось только 5758 человек.

В 1892 году число избирателей в Москве сократилось почти в 4 раза — с 23 тысяч до 6 тысяч человек и составило менее 1% населения столицы (в 1880-е гг. — около 3%). Относительно общей численности москвичей процент участников выборов в разные годы колебался в пределах от 0,15% (в 1884 и 1893 гг.) до 0,23% (в 1889 и 1912 гг.) и достиг своего максимума на выборах 1908 года — 0,26% от числа жителей столицы.

За неявку на заседания Думы без уважительной причины гласные подвергались различным видам взысканий: замечанию, штрафу (до 70 рублей) и даже временному исключению из Думы. Работа гласного была общественной в полном смысле этого слова, т.е. бесплатной, хотя при добросовестном ее исполнении требовала много времени. Московская дума вместо предусмотренных законом 24 проводила до 40 заседаний в год, не считая заседаний многочисленных думских комиссий.

В приведенной истории Московской Думы обращает на себя внимание, прежде всего то, что число активных членов общества было очень невелико. А ведь принято считать, что при «царском режиме» именно власть ограничивала права граждан, не предоставляя им избирательных прав.

Но, как мы видим, даже «продвинутые» жители Москвы, получившие такие права, в подавляющем большинстве ими не пользовались. Следовательно, процесс формирования гражданского общества — это долгая история, он протекал сложно и не линейно.

Продолжение читайте на сайте РАПСИ 25 мая