Одним из наиболее ярких событий прошедшей недели стало посещение Президентом РФ Владимиром Путиным известной правозащитницы Людмилы Алексеевой. Эта знаковая встреча подчеркнула важнейшую тенденцию года: рост активности государства в защите прав граждан разных социальных категорий. Возникает вопрос, насколько долгосрочна эта стратегия и какая роль в ней уделяется независимым правозащитникам.

Президентский Совет по правам человека выдвинул кандидатуру главы Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой на соискание государственной премии в области правозащитной деятельности за 2017 год. Накануне этого события Путин посетил квартиру правозащитницы и во время визита, по ее словам, согласился рассмотреть ее просьбу помиловать экс-сенатора от Башкирии Игоря Изместьева.

Также резонанс в профессиональных кругах вызвало еще одно правозащитное событие последних дней: решение управления Генпрокуратуры в СКФО прекратить уголовное дело о злостном уклонении от исполнения закона об НКО – иностранных агентах в отношении руководителя организации «Женщины Дона» Валентины Череватенко.

О том, что это событие не случайно, говорят также данные Минюста, по которым в 2017 году в реестр иностранных агентов были включены всего 8 НКО против 43 организаций в прошлом году. В кругах оппозиции распространено мнение, что закон об НКО был принят, в числе прочего, и для ограничения деятельности независимых правозащитников. Как видим, сегодня этот гипотетический ограничитель практически не используется.

Также стоит вспомнить чуть более давние события этого года, которые важны для понимания контекста тенденции.

Совет Федерации в апреле ратифицировал протокол №15, которым вносятся изменения в Конвенцию о защите прав человека и основных свобод. Данный протокол, в частности, сокращает срок подачи жалоб в Европейский суд по правам человека – с полугода до четырех месяцев, а также упрощает критерий приемлемости жалоб. Симптоматично, что представлял вопрос о ратификации на заседании верхней палаты парламента экс-омбудсмен Владимир Лукин.

Наконец, возможно, важнейшим событием этого ряда стали слова президента в январе о том, что защита прав граждан является главной задачей прокуратуры.

Новый тренд

Все эти события вынуждают даже оппозиционных активистов признать исключительно высокую степень интереса власти к правозащитной деятельности. Так, опрошенные «Ведомостями» правозащитники говорят о новой тенденции, логика которой им пока не ясна. Тем не менее, визит к Алексеевой Путина явно призван засвидетельствовать высокую оценку ее работы, после такого жеста вряд ли в ближайшее время кто-то решится открыто ставить под сомнение ее патриотизм.

Очевидно, что этот визит – не просто дань уважения 90-летнему юбилею Алексеевой. Государство готово помогать правозащитникам, прислушиваться, приглашать к сотрудничеству и воплощать в жизнь их конструктивные инициативы, считают эксперты.

Наглядным доказательством этим тезисам является деятельность Уполномоченного по правам человека в РФ Татьяны Москальковой. Она была назначена на эту должность год назад, однако за небольшой период работы на новом месте, как отмечал в интервью Радио Свобода исполнительный директор Института прав человека Валентин Гефтер, продемонстрировала не только готовность реагировать на конкретные жалобы, но и решимость внести изменения в законодательство или обобщить практику.

«Были попытки выработать какие-то решения вместе с экспертами, с юристами. Например, разработан новый законопроект об освобождении в связи с тяжелым заболеванием осужденных», - сказал Гефтер, отметив, что предложения внесены кардинальные. Их воплощение в жизнь поможет спасти много человеческих жизней.

Высоко оценил деятельность нового омбудсмена и другой правозащитник, известный своими оппозиционными взглядами, исполнительный директор общероссийского общественного движения «За права человека» Лев Пономарев. 

«Я был тем человеком, который до ее назначения делал все, чтобы ее не выбрали, надо признаться. И предполагалось, что наверняка будет большой конфликт ее с классическими правозащитниками... Я думаю, что у нее был реальный соблазн, учитывая весьма напряженные отношения с нами, создать около себя квазиправозащитные организации. Но она пошла на контакт с нами. Она взяла наши предложения и внесла в доклад», - отмечает Пономарев.

Можно резюмировать, что за год своей работы на посту омбудсмена Москалькова заслужила уважение практически всех значимых правозащитников и вынудила их изменить оценку работы государственных органов на поле защиты прав человека и свою готовность сотрудничать с властью.

Одной из причин этого стала прямота Москальковой. В частности, в своем докладе по итогам 2016 года уполномоченный по правам человека заявила: «Нужно признать, что сложившаяся практика работы правоохранительных органов, судейского корпуса и пенитенциарной системы в части противодействия наркопреступности в значительной степени сводится к уголовному преследованию наркопотребителей, так как именно они, образуя рынок спроса на наркотики, одновременно формируют и инфраструктуру их сбыта. В этой связи крайне важно изменить подходы при работе правоохранительных органов с лицами категории «сбытчик-потребитель» через создание условий для замены уголовного преследования наркопотребителей на оказание медицинской и социально-реабилитационной помощи».

Как отмечают правозащитники, омбудсмены редко пишут так конкретно. Привычные формулировки звучат примерно так: «Надо навести порядок. Есть жалобы...». Пономарев и другие правозащитники удивляются, насколько четко и радикально государственный защитник прав человека формулирует проблемы. При этом еще Москалькова ссылается на слова Алексеевой, чем окончательно легитимизирует для органов власти всех уровней не только ее, но и весь институт независимой правозащиты.

«Кириенковская оттепель»

Омбудсмен предлагает сотрудничество правозащитникам. Становится проводником их инициатив, внося предложения изменений в законодательстве. Один этот факт заслуживает анализа как симптом новой эпохи в государственной социальной политике.

Однако, помимо этого, о серьезных намерениях государства в развитии правозащитного направления говорят административные нововведения и статистика.

Наибольший объем правозащитной деятельности в России возложен сейчас на прокуратуру. На протяжении последних десяти лет это ведомство ежегодно обрабатывает более чем 1,5 миллиона обращений граждан по правовым вопросам. Еще более миллиона человек посещают личные приемы у прокуроров.

Речь идет не только о рядовых гражданах, но и о знаковых делах. Напомним, именно Генпрокуратура РФ в феврале этого года попросила отменить сразу два резонансных обвинительных приговора – политическому активисту Ильдару Дадину и жительнице Курганской области Евгении Чудновец, осужденной за репост видео с издевательствами над ребенком.

Помимо прокуратуры в России существует одна из наиболее разветвленных, среди всех стран мира, сетей омбудсменов разных административных уровней и специализаций. Сейчас на государственном уровне в России существуют институты уполномоченных по правам человека, по правам предпринимателей, по правам ребенка, по вопросам нарушения прав предпринимателей в IT-сфере. Кроме того, рассматриваются вопросы о создании института омбудсменов по экологии и уполномоченного по правам потребителей.

Все они весьма активно работают. Только в аппарат Уполномоченного по правам человека в РФ поступило в прошлом году более 42,5 тысячи обращений.

Даже правозащитники отмечают, что никогда в истории страны в местах заключения не находилось так мало т.н. «политических заключенных», как в этом году. Причем их число последовательно сокращается. Вот только несколько нашумевших примеров: с начала этого года отменили приговор и освободили из колонии (помимо вышеупомянутых Дадина и Чудновец) Игоря Стенина, сменили СИЗО на домашний арест Руслану Соколовскому и Дмитрию Бученкову, прекратили дело о экстремизме Данилы Алферьева, помиловали Оксану Севастиди, досрочно освободили Сергея Еретнова…

Эксперты и блогеры считают, что наблюдаемые изменения имеют политический характер и связывают их с деятельностью нового состава Администрации президента. Например, руководитель международной правозащитной организации «Агора» Павел Чиков в своем телеграм-канале прямо называет происходящее «кириенковской оттепелью».

Вероятно, в этот же список и даже, возможно, в поддержку озвученного тренда можно внести и освобождение из СИЗО Антона Мамаева. С одной стороны, он осужден за вооруженный разбой на 4,5 года лишения свободы, и никто не считает его политзаключенным. С другой стороны, Мамаев является инвалидом первой группы и его заболевание включено в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию под стражей.

Поэтому изменение меры пресечения инвалиду-колясочнику, которого добилась уполномоченный по правам человека, является хорошим симптомом скорейшего принятия законопроекта об обязательном освобождении тяжелобольных осужденных из-под стражи, авторства Москальковой. Тем самым будет решена «проблема тяжелобольных заключенных», которая «на сегодняшний день имеет системный характер», - под этими словами омбудсмена, безусловно, подпишутся практически все правозащитники. Принятие этого законопроекта, пожалуй, можно будет считать вехой официального закрепления нового правозащитного тренда на государственном уровне.

Нельзя не отметить и важную эволюцию института уполномоченного по правам ребенка при Анне Кузнецовой. Помимо успешного решения конкретных задач и частных случаев, Кузнецова, как и Москалькова, активно борется с системными проблемами в подведомственном ей секторе. В частности, по ее инициативе разрабатываются меры по борьбе с лжеволонтерством, взята под строгий контроль работа детских летних лагерей и мн.др.

Недавно детский омбудсмен пригласила молодых руководителей НКО, правозащитных и добровольческих проектов к сотрудничеству, призвала активно взаимодействовать с Общественным советом при уполномоченном. Результатом этого общения также стал ряд протокольных поручений.

Одновременно с этим Кузнецова укрепляет рабочие связи и с другими государственными ведомствами, позволяющими более эффективно защищать права детей. В частности, 24 июля омбудсмен встретилась с Председателем Верховного Суда РФ Вячеславом Лебедевым по вопросу привлечения института уполномоченных по правам ребенка для защиты прав и интересов детей в судах общей юрисдикции.

Реакция общества: вожжи отпустили

Важно отметить, что повышенное внимание государства к вопросу защиты прав человека начало формировать особый климат и в общественной среде. Эксперты отмечают, что граждане и независимые правозащитники начинают больше доверять государственным институтам. Среди профессионалов и простых жителей с новой силой разгораются широкие дискуссии по правовым вопросам (примером чему может служить обсуждение статей РАПСИ по теме «обвинительного уклона» российского правосудия: материал, в котором освещалась позиция судейского сообщества, оброс не только дискуссиями, спорами, ответными статьями в соцсетях и блогах, но и стал поводом для публикаций адвокатов, юристов, ученых, в которых освещаются альтернативные позиции и аргументы по данному вопросу).

Более того, сегодня именно государственный омбудсмен, а не оппозиционные правозащитники, становится наиболее эффективным гарантом проведения в стране уличных политических акций, в том числе и протестного характера.

Напомним, что Москалькова заявила, что не нашла никаких доказательств, будто подростки участвовали в акциях против коррупции 26 марта за деньги. Более того, Москалькова назвала важным предоставить людям возможность выражать протест, если им что-то не нравится. Она пообещала проверить обстоятельства задержания участников акции протеста против коррупции. В рамках проверки омбудсмен направила запросы Министру внутренних дел России Владимиру Колокольцеву, мэру Москвы Сергею Собянину и московскому прокурору Владимиру Чурикову.

Более того, в своем докладе омбудсмен прямо говорила: «Несмотря на то, что федеральное законодательство декларирует уведомительный порядок проведения публичных мероприятий, де-факто процесс выбора места и времени мероприятия принимает разрешительный характер только при согласовании с органом исполнительной власти субъекта Российской Федерации или органом местного самоуправления… Недопустимо, чтобы вопрос выбора места был связан с тем, какие политические позиции имеют люди, которые выходят на массовые акции».

Как отмечает Пономарев, который готовил для Москальковой доклад о нарушениях в ходе задержаний на митингах: «Я не помню, чтобы так определенно предыдущие уполномоченные высказывались».

Сегодня можно уже с уверенностью сказать, что общество уловило правозащитный тренд государства. И с готовностью откликнулось на него. Профессиональное сообщество ожидает продуктивного взаимодействия. В частности, председатель Совета молодых адвокатов Адвокатской палаты города Москвы Дмитрий Кравченко выразил готовность «всегда в любом виде» помогать и оказывать содействие в работе омбудсмена по защите прав человека.

А граждане и независимые правозащитники видят в омбудсмене авторитетного защитника на разных стадиях судопроизводства.

«В наших условиях, в отличие от других продвинутых правовых демократий, нет серьезного оппонента на разных стадиях судопроизводства... У нас нет такого оппонента в первую очередь со стороны государства. А это государственный институт правозащиты – уполномоченный. И это видно очень хорошо: когда нет, то и судьи себе позволяют, и следователи себе позволяют, и прокуроры молчат или подпевают. Это вопрос системности», - отмечает большую роль омбудсмена нового формата Гефтер.

В этой связи, возможно, важнейшим пунктом развития правозащиты в России на ближайшее время становится вопрос о существенном расширении полномочий омбудсмена. Консенсус всех заинтересованных сторон по проектам и действиям действующего уполномоченного по правам человека, в частности, показывает актуальность предоставления омбудсмену законодательной инициативы.

Валерий Ермолов