Первые итоги работы кассационного отдела при Ц. И. К. выявили массу недостатков в советской судебной системе. Несмотря на попытку властей упорядочить подсудность и сократить число трибуналов, каждый суд на местах по-прежнему желает называться именно трибуналом, из-за чего кассация оказывается завалена жалобами. Кроме того, местные «трибуналы» берутся за разбор не только уголовных, но и гражданских дел, что порождает ещё больший хаос.

Сама кассационная инстанция также совершила несколько «революционных ходов», в частности, она приняла к рассмотрению протест на приговор не от обвинителей по делу, а от коллег подсудимых, которые сочли, что их сослуживцы получили слишком мягкое наказание. Суд посчитал, что «каждый гражданин имеет право, а в известных случаях обязан выступить в роли обвинителя».

РАПСИ продолжает знакомить читателей с правовыми новостями столетней давности, на дворе 20 августа 1918 года*.


Кассационный трибунал

За июль месяц состоялось 7 первых заседаний Кассационного отдела при Всероссийском Ц. И. К., учрежденного по декрету от 11-го июня 1918 г., для рассмотрения жалоб и протестов на приговоры Революционного Трибунала.

В этих заседаниях отделом было рассмотрено свыше 150 дел, поступивших со всех концов России, и вынесен ряд решений, имеющих большое принципиальное значение.

Практика первых же дней работы показала, что среди нарушений, влекущих за собой отмену приговора, одно из первых мест занимают случаи несоблюдения Революционными Трибуналами правил о подсудности.

Общее впечатление таково, что на местах, в провинции, Трибуналы, особенно на первых порах, являлись единственными действующими судебными учреждениями. И мы видим, как они берутся за разрешение не только общеуголовных дел, но сплошь да рядом гражданских исков. Уже одно количество такого рода дел, поступивших на рассмотрение какого-нибудь Уездного Революционного Трибунала, показывает, что мы имеем перед собой не случайное смешение подсудности, а недочет в организационном строительстве.

Вместо Народного Суда, в котором, очевидно, нуждался данный уезд, был почему-то создан Революционный Трибунал, который, в силу этого, вынужден был исполнять совсем несвойственные ему функции. Кое-где возникли своеобразные учреждения промежуточного типа, вроде, например, «Народного Революционного Суда», который, при ближайшем рассмотрении, и по своей организации, и по характеру разрешаемых им дел оказывался обычным местным Народным Судом, почему-то причислившим себя к Трибуналам.

Столь же мало, как с пределами подсудности, считаются на местах с декретом от 4-го мая с. г., упразднившим большую часть Уездных Трибуналов. Последние упорно продолжают существовать, и выносят приговоры месяц и более спустя, после опубликования вышеназванного декрета.

Между тем политика, настойчиво проводимая Народным Комиссаром Юстиции и клонящаяся к сужению подсудности Революционных Трибуналов и к сокращению их числа, имеет свои серьезные основания. Не надо забывать, что всякая угроза действует тем сильней, чем реже она повторяется. Карающий меч революционной расправы легко может притупиться, если его пускать в ход по каждому незначительному поводу.

В особенности излишне его обрушивать на голову тех, для кого заведомо достаточно, обычной уголовной кары.

Задачей Революционных Трибуналов является борьба с наиболее опасными и непримиримыми врагами революции и Рабоче-Крестьянской власти, а вовсе не преследование обычных уголовных преступников, любителей легкой наживы всех видов и оттенков. Поэтому недавно опубликованный декрет о суде № №, совершенно правильно изъял из подсудности Революционных Трибуналов дела о взяточничестве и спекуляции, передав их в ведение Народных Судов, и определив предварительно тот минимум, ниже которого не может спускаться наказание, определяемое судом за подобного рода преступления.

В одном из своих решений Кассационный отдел, коснулся, между прочим, вопроса о подсудности Революционным Трибуналам дел об оскорблениях, в тех случаях, когда они нанесены представителям Советской власти. Отдел решил этот вопрос отрицательно, указав, что в делах о личных оскорблениях, к кому бы таковые не относились, нормальным следует признать обращение к Местному Народному Суду, в порядке частной жалобы.

Из других формальных моментов, на проверку которых отделом было обращено особое внимание, следует отметить законность состава Трибунала. По установившейся практике, всякое отступление в этом отношении от требований декрета влекло за собой безусловную отмену приговора.

Пользуясь предоставленным по декрету правом не только отменять приговор, передавая дело на вторичное рассмотрение, но и входить в Ц. И. К. с ходатайством об изменении наказания, Кассационный Отдел поставил при этом главной целью внесение единообразия в работу карательного аппарата. Ходатайствуя о смягчении наказания там, где по обстоятельствам дела оно являлось чересчур суровым, Кассационный Отдел в иных случаях возбуждал противоположный вопрос об увеличении кары. Такое решение было вынесено, например, по делу членов Следственной Комиссии при Московском Революционном Трибунале Гугеля, Лейста и др., обвинявшихся во взяточничестве и приговоренных к шестимесячному тюремному заключению.

Считаясь с декретом, установившим, как минимальное наказание за взяточничество, пять лет лишения свободы, а так же с тем, что подсудимые вероломно злоупотребляли особым доверием, которое им было оказано Советской властью, Кассационный Отдел предложил увеличить наказание до 10 лет тюремного заключения для каждого.

Такая же политика повышения нормы наказания проводится Кассационным Отделом в продовольственных делах, в особенности по отношению к должностным лицам, изобличенным в разного рода злоупотреблениях.

В заключение надлежит отметить еще одно решение Кассационного Отдела, имеющее принципиальное значение. Отдел принял к рассмотрению протест на приговор одного из революционных Трибуналов, хотя протест этот исходил не от представителей обвинения, выступавших в процессе, а от сослуживцев подсудимых, возмутившихся чересчур легким, по их мнению, наказанием.

Поступив таким образом, отдел признал право за каждым гражданином, даже если он не выступал в качестве обвинителя в самом процессе и не участвовал в судоговорении, подать протест на приговор, вынесенный Трибуналом. В данном конкретном случае принятие протеста естественно вытекало из самого существа дела. Подсудимые, обвинявшиеся в довольно серьезных преступлениях по должности, были приговорены к денежному штрафу и оставлены на месте службы, т. е. другими словами, были возвращены в ту среду, которая, по понятным причинам, не желала иметь с ними ничего общего.

Однако, независимо от обстоятельств данного дела, отказ от принятия протеста от лица, которое этим актом впервые берет на себя роль обвинителя, вряд ли можно признать целесообразным.

В делах, подсудных Революционному Трибуналу, где на первом плане стоит защита революции, каждый гражданин имеет право, а в известных случаях обязан выступить в роли обвинителя. Поэтому Кассационный Отдел полагает, что нет ровно никаких оснований препятствовать осуществлению этого права только потому, что данное к нему прибегает впервые в той стадии процесса, когда вмешательство обвинителя возможно лишь в форме подачи протеста на вынесенный приговор. Всякое ограничение в этой области будет лишь помехой в деле успешной борьбы с врагами Советской Республики.

Е-нис.

(Известия Ц. И. К.)

Подготовил Евгений Новиков


*Стилистика и пунктуация публикаций сохранены