Какие правовые критерии используют составители персональных санкционных списков, проанализировало РАПСИ.

Влияние санкций, введенных Западом против России, почувствовал на себе без преувеличения весь мир: это тот самый случай, когда рикошетный выстрел может быть не менее разрушительным, чем изначальный удар по цели. Вместе с тем, еще большее непонимание со стороны цивилизованного мира вызывают многие персональные санкции - даже вне общей оценки законности этой меры. Логические взаимосвязи санкций проанализировало РАПСИ. 

Санкции, токсичные для обеих сторон

От санкций против нашей страны страдает и Европа, и США: речь идет не только о значительном повышении стоимости продовольствия и топлива, но об общей неустойчивости западных экономик в новых условиях. Так, по данным Bloomberg, среди властей Соединенных Штатов наметилось противостояние: часть администрации президента Байдена выступает за дальнейшее введение санкций против России, тогда как чиновники госаппарата, представляющие в том числе Минфин США, против такого шага: по их мнению, такое решение несет в себе риски для мировой экономики, «и без того страдающей от проблем с цепочками поставок, инфляции, волатильных цен на нефть и возможности продовольственного кризиса». 

Было бы бравадой утверждать, что санкции лишь рикошетят по своим креаторам, не оказывая никакого вреда экономике России. К большому сожалению, урон от этих решений очевиден и для нас, и для остального мира. Парадокс: самые масштабные разрушения в мире чаще всего оказываются обескураживающе бессмысленны. При этом, как правило, санкции не заставляют правительства стран отказываться от реализации политически сложных решений. Не оказали подобные меры и влияния на ход проведения спецоперации на Украине. В таком случае не совсем понятны истинные цели их введения и дальнейшего распространения: вместо желаемого политического давления санкции вылились в давление сугубо экономическое, причем симметричное – распространяемое в равной степени и на Россию, и на страны Запада. «Санкции оказывают влияние не только на те сферы, на которые они были направлены, но и на большую часть населения страны. При этом страны, которые ввели санкционные ограничения, не всегда достигают своих целей и даже зачастую сами страдают от последствий введенных мер. Санкции не достигают целей, поскольку во всех принятых ограничениях есть лазейки и исключения, которые помогают находить окольные пути в теневых третьих странах и находить контакты и каналы путем исключений различных несоответствий в запретах и несогласованности между собой. Негативно сказываются санкции на международной кооперации: есть прорывные цивилизационные проекты, связанные с космосом, экологией, охраной водных ресурсов, атомной промышленностью, которые можно совершить всему человечеству, объединив усилия. В данном случае санкции разъединяют кооперацию в научной, практической областях. В итоге санкции не только не достигают целей, но и оказывают влияние на обычных людей, которые терпят повышение цен, неудобства перемещения, отсутствие прогресса, снижение уровня бытового комфорта. Поэтому санкции – это не инструмент. Инструментом является дипломатия», - уверен президент «Национальной Ассоциации Комплаенс» Владимир Балакин. 

Броуновские списки

Составление персональных санкционных списков было ожидаемо – собственно, проведение спецоперации не стало первым подобным эпизодом в истории нашей страны: многие российские бизнесмены и политики к февралю 2022 года уже несколько лет как числились в «черных списках». С другой стороны, после начала событий на Украине у западных чиновников значительно изменились подходы к составлению подобных списков: туда стали без разбора включать всех богатых россиян и их команды. «Бешеный принтер» – таким нелестным эпитетом многие оппозиционные политики характеризовали регулирующую деятельность российских государственных органов, но сегодня более всего эта фигура речи подходит к организациям, ответственным за составление персональных санкционных списков граждан РФ и людей, дружественных нашей стране. 

Здесь с правовой точки зрения важно расставить границы: иностранное государство, разумеется, имеет полное право вводить санкции, неразумно было бы этот факт оспаривать. Другой вопрос, что санкции как политический инструмент должны хоть как-то помещаться в рамки международного права. Здесь же, если проанализировать все богатство нынешнего санкционного «материала» с правовой точки зрения, сразу возникает два вопроса: первый – кто попадает под санкции и насколько законны критерии определения членов этих списков, второй – как сила санкций иностранного государства реализуется, насколько действие санкций соответствует международным правовым нормам.

Кто попадает под санкции

За первые месяцы текущего года США, Великобритания и Евросоюз опубликовали несколько санкционных списков: если попадание в них ведущих российских политиков было ожидаемо, то некоторые имена в перечнях вызвали большое удивление у представителей всех российских политических лагерей. Например, какой смысл вводить санкции против крупных бизнесменов, давно (либо изначально) дистанцированных от политических процессов? Если исходить из логического смысла санкций – давление на истеблишмент страны с целью создания условий для прекращения специальной операции на территории Украины – то нахождение в списках Мельниченко, Мазепина, Пумпянского, Мордашова, Нисанова и других крупных предпринимателей как минимум бессмысленно. Эти люди занимаются бизнесом: не задействованы (и никогда не были задействованы) в процессах управления страной, не оказывают никакого влияния на политические решения. Метку от западных партнеров, впрочем, получили не только сами бизнесмены, но и члены их команд – и далеко не только управленческий состав. Так, как стало известно РАПСИ, под действие американских санкций попала большая часть команды крупного бизнесмена, реализующего в том числе общественные проекты православной направленности: «под гребенку» почему-то попали IТ-специалисты, юристы и даже один бывший член коллектива. Целесообразность введения персональных санкций, как и общую человеческую разумность таких решений, нельзя аргументировать ничем. 

Более того – в санкционные списки включают родственников и детей. Хочется спросить – чтобы что? Каким образом нахождение под санкциями жен и детей чиновников и бизнесменов может повлиять на политические решения страны? Какую ответственность, в понимании западных креаторов, они несут за стратегические решения руководства? «Сегодня я прочитала формулировки по санкциям, выдвинутым в отношении меня в Госдепартаменте и Минфине США. На мой взгляд, вводить санкции в отношении взрослых детей, которые уже давно ведут свою личную (особенно девушка) и профессиональную жизнь – это безумие. Обвинять родственников – безумие. Руководствуясь такими правилами, можно начать поднимать историю каждой семьи в Европе и Америке и начинать преследовать детей и внуков, с действиями предков которых кто-то не согласен. Формулировки, что я веду роскошный образ жизни, с юридической точки зрения не выдерживают никакой критики. Тем более, они являются, мягко говоря, странными для страны, считающей себя правовым государством. А еще мы прекрасно понимаем, что во время такой «охоты на ведьм» и оголтелой ненависти ко всему русскому, очевидно, что там вряд ли есть справедливый суд. Видимо, права в ней так и остались разными для различных категорий людей…» - написала Елизавета Пескова, дочь пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, после внесения ее персоны в санкционные списки США. 

Создается впечатление, что санкционные списки составлял человек с завязанными глазами, который о российской действительности знает не больше, чем средний лондонец – об авторском кинематографе Якутии: настолько алогичными, непоследовательными, а, главное, бессмысленными представляются персональные санкционные решения.  Возможно, определенная система принятия подобных решений все же есть, только вот вряд ли она основа на правовых принципах. Что это в таком случае: попытка исключить всех россиян из экономической мировой активности? Сведение счетов с влиятельными русскими?

Как санкции реализуют 

Кейс предпринимателя Дмитрия Мазепина – классический пример того, что не только принцип распространения санкций на российский бизнес, но и образ и способ их действия на сегодняшний день находятся скорее вне правового поля. Имя Мазепина пополнило санкционный список Евросоюза еще в марте этого года: бизнесмен попал в первые санкционные волны. Вместе с предпринимателем в списки попал и его сын Никита Мазепин – известный автогонщик, выступавший в чемпионате «Формулы-1» в команде «Хаас». Первое, что произошло с семьей после введения персональных санкций – команда в одностороннем порядке разорвала контракт с Мазепиным-младшим. Как рассказывал сам автогонщик, политические причины этого решения даже не скрывались: все произошло кратко, быстро, без каких бы то ни было обоснований, которое должно иметь под собой столь серьезное решение. После исключения из соревнований «Формулы-1» Никита Мазепин объявил о создании фонда We Compete As One («Мы выступаем как один») для поддержки спортсменов, оказавшихся в подобной ситуации – отстраненных от международных соревнований по неспортивным причинам. Далее: Дмитрий Мазепин на фоне санкций продает контрольный пакет – 52% акций – «Уралхима» и уходит с поста ее гендиректора. Также Мазепин увольняется с должности гендиректора АО «Объединенная химическая компания «Уралхим». В апреле власти Италии изымают зарубежный актив: наложен арест на виллу на Сардинии. Никаких объяснений, почему замораживается этот актив, Фингвардия не дает – кроме того, что вилла, дескать, принадлежала Мазепину через аффилированные с ним структуры. И все: то есть, сам факт принадлежности объекта санкционному бизнесмену, по сути, позволяет просто отобрать актив.

***

Санкционные списки и производная от них информация вполне могут претендовать на новый литературный жанр – во всяком случае, интервью Михаила Фридмана, Петра Авена о жизни под санкциями долгое время были предметом самых масштабных обсуждений. Людям казалось удивительным, что столь влиятельные персоны оказываются бессильны перед неправовыми методами: что даже у них по щелчку пальцев можно отобрать почти все – не считаясь ни с законом, ни с международными нормами права.