Мало кто из россиян знает, что в случае смерти его органы могут быть изъяты для трансплантации. Причем по действующим законам «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» и «О трансплантации органов и тканей» для этого не требуется санкции ни самого гражданина, ни его близких: все они считаются согласившимися по умолчанию. Де-факто гражданин часто не в силах даже запретить пускать собственное тело «на запчасти». В настоящее время рассматривается сразу несколько законопроектов, призванных урегулировать неоднозначную ситуацию.

Так, Минздрав предлагает гарантировать каждому право выразить несогласие быть донором органов, а также предупреждать о планируемом изъятии как минимум родителей умерших детей.

Иной позиции придерживаются трансплантологи, а также автор внесенного на днях в Госдуму законопроекта сенатор Антон Беляков.

Тело не возражает

Действующее российское законодательство презюмирует согласие (opting out) каждого гражданина на донорство его органов или тканей после смерти – они могут быть изъяты, если врачам не известно о запрете или родственники не заявили протест.

Правда, как и кому эти возражения представлять – ни закон, ни подзаконные акты не разъясняют. Сам пациент вправе сделать соответствующее заявление в клинике (в том числе в устной форме при свидетелях или заверить у главврача). Также можно обратиться к нотариусу и внести соответствующую запись в некие медицинские документы: видимо, в карточку в районной поликлинике.

Но никто не обязывает врачей искать эти документы, а единого реестра таких возражений не существует. Не предусмотрены какие-либо отметки о донорстве в паспортах, водительских правах или иных документах, которые граждане могут иметь при себе. Поэтому если потерпевший в ДТП или ином происшествии госпитализирован и умер, не приходя в сознание, эскулапы могут на законных основаниях изымать органы.

Сенатор Беляков указывает на противоречивую ситуацию: в России действует презумпция согласия, но из-за отсутствия донорских органов умирает в десять раз больше нуждающихся пациентов, чем в США. Хотя в Америке пересадка допускается только с активного согласия гражданина. «Причина такой ситуации заключается как в организационных пробелах - недостаточное количество центров трансплантации, отсутствие хорошо организованной системы банка органов - так и в правовых», – убежден парламентарий.

Внесенный им законопроект предусматривает и создание единого электронного реестра, и внесение специальных отметок в удостоверения личности, но только о согласии гражданина быть донором. То есть желающие заявить об обратном реального механизма защитить свои права опять же не получают.

А вас и не спрашивают!

Теоретически возражения могут выразить родственники умирающего. Однако закон не обязывает медиков информировать их о таком праве.

В 2003 году этот вопрос рассмотрел Конституционный суд России. Он признал, что право человека на неприкосновенность включает и достойное отношение к телу человека после смерти. В то же время, поскольку предусматривающий презумпцию согласия закон опубликован для всеобщего сведения, граждане осведомлены о своих правах, а потому дополнительно предупреждать родственников нет нужды. Более того, судьи сочли «негуманным», сообщая о смерти, задавать близким вопрос об изъятии органов.

Сенатор Беляков даже упрекает соблюдающих нормы этики медиков чуть ли не в подрыве целей трансплантологии: «Врачи по-прежнему склонны обращаться за согласием к родственникам потенциального донора, что занимает много времени и часто приводит к отрицательным результатам. С другой стороны, действуя в соответствии с законодательными нормами, то есть, руководствуясь презумпцией согласия для посмертного донорства, врачи часто сталкиваются с последующими судебными исками родственников умершего, несогласных в силу различных причин с проведенным изъятием органов для пересадки. И хотя закон оказывается на стороне врачей, угроза такого развития событий является дополнительным отрицательным фактором в работе медицинских организаций по посмертному забору органов», – отмечает он.

Родственники «доноров-молчунов» не разделяют такую безапелляционную позицию. Жалобу в Европейский суд по правам человека уже направила мать Алины Саблиной – 21-летней жительницы Екатеринбурга, которая была сбита на пешеходном переходе в Москве. Приехавшие в «белокаменную» родители четыре дня простояли у дверей реанимации, но только через месяц случайно узнали о том, что их дочь буквально «распилили на запчасти». Причем часть органов, согласно данным следствия, была изъята тайно. «Благая презумпция превращается в жестокое и бесчеловечное обращение в связи с отсутствием обязанности врачей спрашивать согласия у родственников», – убеждены заявители.

Живые и мертвые

Другой проект закона, подготовленный Министерством здравоохранения России, предусматривает введение четкого правового регулирования деятельности трансплантологов (к слову, многие из них данные инициативы комментировать РАПСИ решительно отказались). В том числе - создание федерального реестра «отказников».

Предупреждать о возможном изъятии органов чиновники считают нужным только родителей умерших несовершеннолетних или недееспособных граждан. Супругам и близким взрослых пациентов следует сообщать только о самом факте смерти члена их семьи. В течение двух часов они вправе принять решение и, позвонив в клинику (все разговоры должны записываться в автоматическом режиме), запретить использование умершего в качестве донора. Если, конечно, будут знать о своем праве.

Но даже такую, крайне ограниченную процедуру, врачи считают излишней. В Ассоциации трансплантационных координаторов полагают, что получение согласия родителей умершего ребенка приведет к стопроцентному отказу: «Тогда зачем это делать?» – вопрошают люди в белых халатах.

Не считают они и нужным сообщать о смерти близким ночью: «От этого они спать спокойнее не будут. Если родственники узнают о плохом утром, это более гуманно и этично. Просто нужно создать нормальную систему регистрации отказов, оповестить население и дать время ... Да, старый закон не имел механизма выражения несогласия. И вроде бы хорошая идея исправить это упущение превратилась в полный бред с кучей неисполнимых, забитых ненужной информацией, просто пустых регистров. О какой этичности закона может идти речь, если он «интересы умерших» ставит выше интересов живых?», – убеждены в ассоциации.

Для справки

Помимо российского законодательства деятельность трансплантологов регулируют и наднациональные правовые акты.

Так, Всемирная организация здравоохранения (ВОЗ) рассматривает согласие пациента как «краеугольный камень всех медицинских вмешательств». ВОЗ допускает систему «презумпции согласия», но напоминает, что она «должна обеспечить полную информированность людей относительно существующей политики и предоставление им беспрепятственной возможности пойти по пути несогласия».

Кроме того, 9 июля 2014 года Комитет Министров Совета Европы принял Конвенцию по борьбе с торговлей человеческими органами, в работе над которой принимали активное участие и российские специалисты (как Минздрава, так и МИД, Генеральной прокуратуры РФ и других ведомств). Этот документ также не допускает отбор органов «без свободного, информированного и прямо выраженного согласия донора».

Павел Нетупский, Санкт-Петербург (специально для РАПСИ)