Эксперт в авторской колонке для РАПСИ рассуждает о возможности симметричного противодействия России западным санкциям и в экономической, и в правовой парадигме.

Управляющий партнер адвокатского бюро Nordic Star, резидент экспертного клуба ЦСР Андрей Гусев:

«Ни для кого не секрет, что Россия является мировым лидером по числу введенных санкций со стороны США, Европы и ряда других стран. Установленные ограничения направлены на постепенную изоляцию российской экономики. Формально основной целью является изменение российской внешней политики, в частности, прекращение специальной военной операции на Украине. Для этого недружественные страны используют различный инструментарий. 

Во-первых, это блокирующие санкции против российских граждан, в первую очередь так называемых олигархов, топ-менеджеров крупнейших российских компаний с государственным участием и других лиц, лично или профессионально связанных с истеблишментом и т. д. (более 1000 человек). Блокирующие санкции вводятся также в отношении юридических лиц – в основном это банки, военно-промышленные концерны, судостроительные компании. Во-вторых, это секторальные санкции, то есть санкции, вводящиеся в отдельных отраслях экономики. В отношении России — это ограничения в сфере энергетики, авиации и космоса, судоходства, СМИ, импорта сырой нефти, стали и угля, проектов в сфере ГЧП, запрет на экспорт консалтинговых услуг, предметов роскоши, трастовых услуг и многое другое. Особняком стоит отключение от системы SWIFT ряда российских банков.

При этом интересно заметить, что в свете недавних событий грань между блокирующими и секторальными санкциями все больше и больше стирается. В качестве примера можно взять Регламент ЕС №833/2014. С момента своего принятия он позиционировался именно как секторальный акт, запрещающий, например, финансовые сделки с нефтяными компаниями, продажу им специального технологического оборудования, иными словами – точечные ограничения. Однако в последнее время секторальный регламент идейно все больше трансформируется в блокирующий. В качестве примера можно назвать запрет на продажу российской сырой нефти в ЕС, составляющую определяющую долю доходов многих нефтяных компаний, который, по сути, полностью парализует их деятельность на западном рынке. Другим примером является положение регламента, в соответствии с которым запрещаются любые сделки с рядом государственных предприятий (Уралвагонзавод, Транснефть, Газпромнефть, Ростех и т.д.). Что это если не блокирующие санкции, которые регулируются отдельными актами? 

Примером обратной конверсии, то есть преобразования блокирующих в секторальные санкции, можно назвать недавнее включение Национального расчетного депозитария в санкционный список ЕС, который еще больше парализовал приобретение отечественными инвесторами ценных бумаг иностранных эмитентов на биржевом рынке.

Каков же «ответ Чемберлену»? Вряд ли его можно назвать симметричным, поскольку по большей части российские контрмеры являются регуляторными мерами, целью которых является укрепление рубля и сокращение оттока отечественного капитала за границу. Среди них ограничения на предоставление финансирования лицам, связанным с «недружественными» государствами, заключение с ними сделок с недвижимостью, ценными бумагами, выплату дивидендов (распределение прибыли) и так далее. Постепенно часть ограничений отпадает – например, если c конца февраля экспортеры были обязаны продавать до 80% валютной выручки, то затем – до 50%. Недавно Президент РФ и вовсе отменил указанный норматив из-за сильного укрепления рубля и низкого спроса на валюту. Другим механизмом является включение Россией в свой «стоп-лист» ряда иностранцев, в отношении которых вводятся визовые ограничения (в основном это граждане стран ЕС, США, Великобритания), однако экономический эффект от такого запрета по факту нулевой. Отдельного внимания заслуживает вынужденный ввод блокирующих санкций в отношении всей группы Gazprom Germania, контролируемой ныне немецкими органами власти. Безусловно, российский ответ является не столь сильным и болезненным для западных стран, в отличие от санкций последних, однако в некоторой степени он позволит сдержать их негативный эффект для российской экономики».